– То-то у мамы из тебя не получилось ничего слепить.
– Я – другое дело, – отозвался он. – Я уже был состоявшимся человеком. А Иван – он мягкий и податливый. К тому же любит тебя.
– Любит, – согласилась Алена. Против этого не поспоришь. Вот только ей, как матери, тоже хотелось состоявшегося. Только с деньгами. И нашла ведь. Конечно, Рыбак по сравнению с Кириллом смотрелся более презентабельно. У Ваньки что рост, что телосложение, что глаза – светло-серые, когда он улыбался, и стальные, когда злился, – все здорово. У Кирилла же, по выражению Ленки, школьной подруги, ни кожи, ни рожи.
Зато были деньги. А еще щедрость. Чего-чего, а жлобства за Киром – так она называла мужа, как персидского царя из далекой древности, – никогда не наблюдалось. Впрочем, Рыбак тоже не был жлобом, только масштабы у них с Киром были разные. Если Ванька после свадьбы повез ее на турбазу под Санкт-Петербургом, то с Киром они отправились в Париж. Положа руку на сердце, турбаза ей понравилась больше. Погода, несмотря на лето, была холодная и слякотная, из комнаты они практически не выходили. Спускались на первый этаж в столовую, уничтожали немудреную еду и бегом, через две ступеньки – какой лифт на турбазе? – возвращались в постель. До свадьбы они встречались почти год, и, разумеется, излишним целомудрием встречи эти не отличались. Но тут, на турбазе, в ней проснулась какая-то ненасытность, что ли.
А Париж… Да что Париж! Алена считала его изрядно переоцененным. Толпы китайцев (дело было до ковида), арабов, негров. И если первым не было никакого дела до молодоженов, то вторые и третьи буквально раздевали ее своими маслеными глазами, причмокивая при этом пухлыми губами. И даже в дорогущем ресторане Алена чувствовала на себе жадные взгляды. Попробовала пожаловаться Киру, а он в ответ посоветовал не обращать внимания. Он-то сам от Парижа был в восторге. Таскал ее по музеям и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Знал Кирилл много, ведь он работал в каком-то историческом НИИ, защитил диссертацию, что-то про культурогенез и палеометалл, она точно не помнила, поэтому рот у него практически не закрывался. Да, интересно, но даже черная икра, когда ее слишком много, приедается. К концу дня она уставала так, что на любовь сил уже не оставалось. Ноги гудели, голова раскалывалась. Она засыпала, едва коснувшись щекой подушки. Примирил Алену с Парижем только сногсшибательный шопинг. Галерея Лафайет, Елисейские Поля, улица Риволи, Les 4 Temps, улица Сен-Оноре… В аэропорту пришлось доплачивать за сверхлимитный багаж.