– Бабушка! Ты живой! – радостно закричал он. – Я смотреть – полиция ехать, скорая! Пугаться! Думал, с тобой что-то случился! Ты один не ходи! Вдруг плохой человек? А ты уже старенький!
Ну вот! Начали за здравие, а кончили за упокой! Приятно, конечно, что хоть кто-то за тебя переживает в этом мире, но напоминать о возрасте – это, простите, свинство. Конечно, мои года – мое богатство, но поменьше бы такого богатства.
– Живая я, живая, что мне сделается, – буркнула Мария Анатольевна и направилась было дальше, но Айзек – добрая душа – сказал:
– Хочешь кофе? Или капучину? И донат. Шоколад? Клубника?
– Я кошелек дома оставила, – развела руками с палками Мария Анатольевна.
– Ты на мой бабушка похож, я с бабушка свой денег не беру. Только он далеко живет. Я тебя угощай и как будто его. Его не могу, тебя – могу. Он старенький, умрет, может, уже не угощу. Ты пей капучину, пей! – И Айзек протянул Марии Анатольевне большущий стакан с сердечком из вспененного молока. Вот только пить совсем не хотелось. Старенький, умрет скоро… Это, типа, приятного аппетита, так, что ли?
– Бери донат! Шоколадный мне больше нравится!
– А сколько лет твоей бабушке? – спросила Мария Анатольевна, покосившись на глянцевый бок иностранного лакомства, щедро посыпанного разноцветной крошкой.
– Девяносто пять! – радостно сообщил Айзек, и Мария Анатольевна выдохнула с облегчением: бабуля почти на четверть века старше, а значит, можно продолжать наслаждаться жизнью, времени еще навалом. И она откусила кусочек пончика и запила его большим глотком капучино. М‑м‑м, вкусно. Надо будет своим такие сварганить. Делов‑то – посмотреть рецепт в интернете, дать зятю список необходимых продуктов, и знай себе пеки. Все-таки хороший у нее зять. И семья хорошая. И все-таки хорошо, что она не влезла в карман к покойнику. И кофе выпила, и сожалеть о неблаговидном поступке не придется всю оставшуюся жизнь.
Вернувшись домой, Мария Анатольевна быстренько накрутила котлет, забросила в сваренный с вечера бульон овощи для вермишелевого супчика и набрала телефон своей закадычной подруги Софии Денисовны. Когда-то они вместе работали в отделе технического контроля на трикотажной фабрике. В отличие от Марии Анатольевны Софии Денисовне не удалось в сугубо женском коллективе встретить того единственного, с кем, как говорится, и в горе, и в радости, и до победного конца. Однако обстоятельство это нисколько ее не удручало.