Высказал все, что думал. И даже больше. Сказал много обидных слов, признаю. Но это был неконтролируемый взрыв. Я словно освобождался от своих комплексов. От чувства неполноценности, которое так навязчиво пытался сформировать мне отец Ники, и которое как бы я ни сопротивлялся, все-таки пустило корни во мне. А я не мог этого допустить. Это разрушало меня. И, видимо, та ссора, хоть и была незначительной по своей сути, стала последней каплей в моем бурлящем и не находящем выход терпении. Я сорвался и ушел.
Поехал к Андрюхе Зимину. Он пытался вставить мне мозги, но я еще не был готов слушать разумные речи. Поэтому не придумал ничего лучше, как принять приглашение. Тем более, что представители компании очень сильно активизировались, словно знали, что еще чуть-чуть и я соглашусь. И я очень удивился, когда после моего согласия они помогли мне оформить документы с невероятной скоростью. И вот, чуть больше месяца спустя, я улетел в Штаты.
В то время я активно вел свою страницу в Линкедине. Указывал образование, демонтировал дипломы и сертификаты. Обозначал проекты, в которых участвовал. Собирал рекомендации от наставников и коллег. Поэтому я совершенно не удивился предложению, которое поступило мне из Штатов.
И только по прошествии времени я совершенно случайно узнал, что мой работодатель – близкий друг моего тестя. Мы поговорили тогда по душам. Он признался, что действительно поначалу лишь согласился оказать услугу старому приятелю. Но потом понял, что приобрел со мной очень много. Что он очень доволен мной. И я отрабатываю на «все сто» и свою зарплату, и все те условия, которые для меня были созданы.
Как же он хотел избавиться от меня! Лучшие условия. Отличные возможности. Что угодно! Лишь бы разделить с дочерью. В то время, пока он гнобил меня и пытался внушить, что я ни на что не способен, мне поступило предложение, от которого было очень сложно отказаться. Он отлично знал куда давить. Знал, что я буду стремиться к большему ради Ники. А наша ссора с ней как нельзя сыграла ему на руку…
ВЛАД
Наши дни
Завтра я уезжаю к матери. Не знаю, сколько времени займет решение всех вопросов. Надо пройти обследование, уговорить ее полежать в больнице, потом уже, исходя из ее состояния и точных диагнозов, будем думать, что делать дальше. А потом вернусь и поговорю с Владой и ее отцом. Что-то слишком жать стала эта удавка в виде их доброжелательности, заботы и любви (так утверждала Влада). Хотя я-то знаю каково это быть любимым. Я помню. Или это только Ника могла так любить? Больше никто не способен? Не знаю. Ничего уже не знаю.