***
– Ну, что скажешь? – Стасов наматывал круги вдоль полосатой ленты, ограждавшей распростёртое на бетонке тело, впрочем, не нарушая им же самим обозначенных границ.
– Делать какие-либо заключения рано, – Женя выключила диктофон, поднялась с колен, аккуратно стряхнула налипшие на брюки пылинки. – Вскрытие покажет.
– Но её же точно не самолётом зашибло! И не каром, ребята клянутся, что никаких вылетов-выездов не было уже неделю!
Женя прекрасно понимала, почему так переживает следователь-оперативник Валера Стасов. Ведь одно дело, если непонятно откуда взявшаяся на взлётной полосе мёртвая женщина самостоятельно почила с миром, и совсем другое – если ей помогли это сделать, даже непредумышленно. Второй вариант предполагал длительное расследование с выяснением обстоятельств смерти, поиском свидетелей и определением круга подозреваемых. Одним словом – геморрой. Да ещё придётся перетряхивать грязное бельё лётчиков пожарной авиации и работников аэродрома, с которыми Стасов некогда вместе работал и до сих пор водил крепкую мужскую дружбу.
– Видимых повреждений, которые могли привести к летальному исходу, я не обнаружила. Внутренние причины, повторяю, покажет вскрытие.
– Красивая девушка была, а, Женя? – Стасов перестал вышагивать по шероховатому бетону, остановился так, чтобы видеть лицо умершей. – Молодая совсем.
– Да, черты лица очень гармоничные, – нейтрально отозвалась Илларионова, стараясь не слишком открыто таращиться на профиль Стасова, чётко обрисованный на фоне ярко-синего весеннего неба. По глубоко личному и тайному мнению Жени, погибшая молодая женщина, хоть и была действительно красавицей, но вряд ли бы составила достойную пару для того… Для того, кто вот уже столько лет служил для доктора Илларионовой эталоном мужской красоты. Жаль, что этот «кое-кто» никогда и ничего не узнает о шкале ценностей Евгении Сигизмундовны.
– Когда протокол будет? – Стасов вытащил телефон, не глядя, ткнул в экран. – Афанасьев! Буханку подгоняй, грузить будем! Евгения? Эй, ты меня слушаешь вообще?!
Женя привычно недовольно поморщилась на это безлико-официальное «Евгения» – Стасов умудрялся произносить её имя, словно звание младшего по рангу. Какого-нибудь сержантика, например. Стасов, конечно же, заметил Женину гримасу и не менее привычно ехидно ухмыльнулся. Знает же, зараза, что Женя не огрызнётся, сколько её не доводи.