– Бухать, колоться, отрываться по жизни, – последовал от нее едкий ответ.
– Понятно, – я покачал головой, – ну, достаточно предсказуемо и стандартно. А знаете, например, – я кивнул на магнитофон, фоном продолжающий воспроизводить песни «Короля…», – какое определение панка дал сам Горшок, один из их фронтменов?
Конечно, никто из присутствующих этого не знал.
– «Панк для меня, как детская волшебная страна, место, где ни у кого нет проблем, и люди круглые сутки сочиняют песни», – процитировал я, – Не вяжется с образом отморозка, орущего со сцены всякую чушь, да, Лера? И еще одно его очень важное определение: «Панк – это переступать все границы. Это творить не по правилам».
Я дал немного времени присутствующим переварить услышанное и продолжил:
– Панк – это, в первую очередь, состояние души, действительно протест против жестокого общества, в котором творческому человеку приходится достаточно трудно. Все остальное лишь внешний антураж, реакция на внешнюю среду, обманный окрас.
После непродолжительного молчания девушка наклонилась вперед:
– А откуда вы, Андрей, это знаете? Ну, про то, что трудно творческому человеку? Вы, может быть, тоже имеете отношение к творчеству?
Я чуть приподнял очки и искоса бросил на нее взгляд, спросив шутливо:
– Лера, в вашем вопросе звучат плохо скрываемые нотки. Это ирония или сарказм?
Лера усмехнулась:
– А что, есть разница?
Я картинно хлопнул рукой по колену:
– Конечно. Колоссальная. Ирония – это сочувствие или симпатия, которая проявляется в шутливой форме. Сарказм – это уже негативное отношение, некая издевательская гипербола, граничащая с завуалированным оскорблением.
Евгений протяжно присвистнул. В салоне опять повисло недоуменное молчание.
– Можно помедленнее, я записываю, – со смехом пробормотал Евгений голосом Шурика из «Кавказской пленницы», ошарашено качая головой.
Лера с прищуром смотрела на меня, слегка улыбаясь.
– Андрей, кто же вы? Кто скрывается за всем этим антуражем?
Я вопросительно обвел указательным пальцем салон автомобиля и, получив утвердительный кивок, проговорил:
– Вряд ли мой ответ вам что-нибудь прояснит.
– А вы попробуйте, – не переставая улыбаться, произнесла Лера, – вдруг у нас получится.
Я с готовностью кивнул, собрался, как перед ответственным действием и выпалил:
– Ну, хорошо. Признаюсь. Я – хитрец.