Закончив рассказ, мой друг замолк, бездумно уставившись куда-то вдаль. В его глазах не было ни слез, ни страха, ни боли. Из улыбчивого парня он, как и профессор Дарн, превратился в дрожащее подобие собственной тени.
Я же не смогла выдавить из себя ни слова. Не будь я знакома с ним и профессором Дарном, я бы просто отмахнулась, списав их россказни на бредни больного разума. Но сейчас я думала о том, как бы мне самой сохранить самообладание. Погрузившись в раздумья, я и не заметила, как профессор Дарн вернулся за наш столик.
– Да уж, – произнес он – теперь нам остается только молиться, чтобы все наши исследования не прошли даром. Образцов у нас не осталось, а те экземпляры, что забрала комиссия тоже могут внезапно пропасть таинственным образом. А вообще, – задумчиво протянул профессор – если эта амеба так не любит быть в центре внимания, почему она раньше не уползла?
– Может она не просто так позволяла проводить над собой эксперименты? Мы ведь сами видели, с каким любопытством она рассматривала журналы. Кто знает, вдруг она все эти недели изучала жизненный уклад людей? А такие места, как лаборатории, представляют очень высокую ценность – предположил Алан.