***
Александра, все ещё дрожа после странной реакции Арса на окно, уставилась на звонящий телефон. «МАКСИМ». Имя горело как предупреждение. Подозрения клокотали. Взять? Игнорировать? Арс, успокоившийся, но все ещё настороженный, смотрел на неё, ожидая команды.
Она взяла трубку. «Да?»
«Саша. Где ты?» – голос Максима был напряжённым, но без фальши.
«Дома. Как и приказано, – ответила она холодно. – Нашёл своего Петренко?»
«Нашёл. Саша, слушай внимательно. Он продал рулон плёнки человеку в рабочем три месяца назад. Без имени. Без номеров. Запах химии. И этот человек *вчера вечером* был у ангара. Брал обрезки.»
Александра замерла. Максим подтверждал ее находку. Но… «Почему ты мне это говоришь?» – спросила она прямо, готовая к ловушке. «Что тебе с этого?»
На той стороне повисла пауза. Затем Максим тяжело вздохнул. «Потому что я знаю, что ты полезла в архив, Саша. Знаю, что смотрела дело отца. И знаю, что ты видела ту пометку про «Полимер» и «смену почерка».»
Ледяная волна прокатилась по Александре. *Он следил? Как?* «Откуда…» – начала она, но Максим перебил.
«Откуда я знаю? Потому что я *сам* видел эту пометку пять лет назад, когда копался в старых делах по другой причине. И потому что я знал Дмитрия Сорокина. Твоего отца прикрывшего.»
Александра не дышала. Арс, почувствовав её шок, подошёл и прижался к ноге.
«Сорокин… после увольнения он жил в дерьме, Саша. Инвалидность, боль, тоска. Он спивался. А я… я иногда помогал. Деньгами. Продуктами. Он был… как брат моему отцу когда-то. И он был *невиновен* в том, что случилось с твоим отцом.» Голос Максима дрогнул. «Он был хорошим милиционером. Просто попал под пули, как и Виктор Игоревич. Но он выжил, чтобы мучиться.»
«При чем здесь «Полимер»? И пометка?» – выдохнула Александра.
«Сорокин, перед тем как совсем сдать, пробормотал что-то… что засада была не только на Лаврова. Что была информация о передаче чего-то важного… на территории завода «Полимер». Но её проигнорировали. Сочли несущественной. А он… он чувствовал себя виноватым, что не настоял. Что не уберег напарника. И когда я увидел ту пометку в деле… про следы химии и «смену почерка»… я понял, что старик, возможно, бредил не просто так. Что там что-то было.»
«И ты ничего не сделал?» – голос Александры был полон горечи.
«Я *пытался*! – в голосе Максима прорвалась ярость. – Пять лет назад! Начал копать тихо. Завод «Полимер». Старые связи. Но меня быстро «поправили». Сверху. Очень жёстко. Намекнули, что если я не хочу закончить как Сорокин, или хуже, то лучше забыть про «Полимер» и старые дела. Я… я струсил, Саша. У меня была семья тогда. Жена, маленькая дочь…» Он замолчал. «Я забил. А потом Сорокин умер. И я думал, что все кончено. Пока не начались эти убийства. И пока ты… с твоим упрямством и твоим псом… не вытащила на свет божий этот чертов полиэтилен с клеймом «Полимер-Восточный». И я понял – это не кончилось. *Оно* вернулось.»