Мужчина поднял голову. Его глаза были выцветшими, словно долгие годы в этом месте вымыли из них все краски.
– Женщину? – он засмеялся, и от этого смеха у Евы побежали мурашки. – Здесь все ищут кого-то. Потерянных детей, любимых, друзей. А находят только себя. Снова и снова.
– Как давно вы здесь? – спросил Марк.
– Давно? – мужчина нахмурился. – Время здесь не имеет значения. Вчера, год назад, столетие – всё едино. Я пришёл искать сына. Он использовал карту из моей коллекции, исчез. Я пошёл следом, но… – он обвёл рукой пространство, – здесь нет следов. Только испытания.
– Какие испытания вы прошли? – Ева присела рядом с ним.
– Сначала мост потерь, как и вы. Потом зал отражений – там видишь все свои возможные жизни, те, что могли бы быть. Лабиринт сожалений, где каждый поворот возвращает к моменту, который хочешь изменить. Башня выбора, сад искушений, море забвения… – он загибал пальцы, перечисляя. – Я прошёл их все. Но в конце пути был только я. Всегда только я.
Марк нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
– А других путешественников вы встречали?
– О, многих. Они приходят и уходят. Некоторые находят выход, другие остаются. Есть даже те, кто строит здесь дома, создаёт подобие жизни. Целый город потерянных есть дальше по серебряной дороге.
– Город? – Ева встрепенулась. – Где?
Мужчина махнул рукой в сторону, где в сером ничто виднелось что-то похожее на дорогу из того же тусклого металла, что и платформы.
– Туда. Но я бы не советовал. Чем дольше остаёшься в городе, тем труднее уйти. Место начинает казаться настоящим, а настоящий мир – сном.
Ева поднялась.
– Спасибо за предупреждение. Удачи в поисках.
Мужчина снова уткнулся лбом в колени.
– Удачи не существует. Только выбор и его последствия.
Они спустились с платформы и направились к серебряной дороге. Марк шёл молча, но Ева чувствовала его напряжение.
– Мы найдём её, – сказала она.
– А если она в этом городе? Если она уже начала забывать?
– Тогда напомним. Вы же чувствуете связь с ней, правда? Даже здесь?
Марк кивнул.
– Слабо, но чувствую. Как эхо эха. Она… растеряна. Испугана. Но жива.
Серебряная дорога оказалась шире, чем казалось издали. По ней можно было идти втроём в ряд, и она мягко светилась изнутри, освещая путь в окружающем ничто. По мере продвижения начали появляться другие путешественники – одинокие фигуры, спешащие по своим делам, небольшие группы, о чём-то оживлённо спорящие.