И Лиля застыла, причём мгновенно. Буквально заледенела. Внутри сиденья лежал лист бумаги с начертанной от руки фразой «Здесь выхода нет». Буквы выглядели странно угловатыми, стилизованными под руны.
И тогда она закричала и выскочила за улицу.
Рванула со всех ног, куда глаза глядят. Недалеко, правда, отбежала. Некуда тут было бежать, кругом туман, туман, и ничего, кроме тумана.
Задыхаясь, Лиля остановилась у кривой ивы, росшей метрах в тридцати от дома.
Сердце колотилось так, что звенело в ушах. Она обхватила ствол дрожащими руками, чувствуя под пальцами шершавую кору.
«Дыши. Просто дыши. Это нереально. Этого не может быть», – твердила она себе, ощущая, как рациональные объяснения рассыпаются, утекают, словно песок сквозь пальцы.
Галлюцинации как побочка от лекарств? Возможно? Да, конечно! Вот только она, хоть убей, не могла вспомнить, когда в последний раз видела здесь хоть какие-нибудь таблетки, а тем более их принимала. С другой стороны, месяц в одиночестве, да к тому же в таком нехорошем месте, мог свести с ума кого угодно, так что галлюцинации всё ещё не стоит снимать со счетов. И тогда запросто можно допустить, что в этом сумеречном состоянии она сама написала ту дикую записку и подложила в кресло. Логично? Ещё как!
А что, если…
Лиля прищурилась, осенённая внезапной догадкой. Что, если её намеренно притащили сюда под видом лечения, а на самом деле просто используют втёмную и ставят какой-то антигуманный эксперимент? Наверняка ещё и камер везде по дому напихали, наблюдают, как она тут мечется, и смеются. Мерзавцы!
Она погрозила кулаком в сторону дома. Погодите, вот только бы выбраться оттуда, будет вам такой эксперимент, что самим психиатры потом понадобятся!
Но вода… Эта странная жажда… И туман, в котором бродят призраки с лошадиными мордами…
Лиля резко выпрямилась, сжала кулаки. «Хватит! Я либо схожу с ума, либо… Либо это какой-то скотский эксперимент, и всё, других объяснений нет! Но выбираться отсюда в любом случае нужно!»
Она подняла заплаканные глаза в небо. Там всё было как обычно: серо, тускло, без малейшего намёка на просвет. Облаков разве что стало больше, чем утром. Тяжёлые, кучевые, всех оттенков серого, они медленно наползали друг на друга, ещё ниже опуская и без того безнадёжное небо.
Лиля потянула к носу высокий ворот оливкового свитера. Запахнула куртку, обхватила себя руками крест-накрест – и решительно шагнула в туман.