Узоры ограды гипнотизировали: чем дольше Лиля на них смотрела, тем больше деталей проступало. Вот чья-то рука тянется сквозь прутья, вот распахивается в немом крике рот… Но стоило ей попытаться разглядеть их, как они исчезали, оставляя лишь холодный металл.
Едва Лиля ступила на мост, как по его поверхности побежали тонкие огненные прожилки, похожие на разливающуюся лаву. Они пульсировали при каждом её движении. Но удивиться этому Лиля не успела, потому что ойкнула и села прямиком на металлическое полотно покрытия. Колени сами подкосились. И было от чего!
Неуклюже прыгая и взмахивая огромными крыльями, на неё неслось здоровенное, чумазое, покрытое рогатистой чешуей существо о трёх головах и о трёх же распахнутых пастях, полных сабельных зубов. К тому же эти пасти ещё и огонь изрыгали.
Лиля обречённо зажмурилась. Финита ля комедия. Социальная изоляция даром не прошла, теперь уже никаких сомнений, вон и глюки подоспели. Выходит, она реально слетела с катушек…
– Фу, Горька! Свои, дурик, свои! Не приставай к человеку!
«Дурик» дохнул жаром и снова счастливо завизжал. На три голоса – сейчас в этом уже не было никаких сомнений. Для галлюцинации он был очень уж основателен в своих проявлениях.
Лиля осторожно открыла глаза. Мужчина молча подал ей руку. Она медленно встала, стараясь держаться за спиной своего неожиданного заступника.
Зверюган по имени Горька возвышался над ними головы на две, но выглядел уже вполне мирным – и более чем существующим. Мёл тройным же хвостом, каждая часть которого заканчивалась змеиной головой, и не сводил преданных глаз с обожаемого хозяина. Шести преданных глаз, позвольте заметить. Жуткая тварь не была похожа ни одно живое существо из известных Лиле. Если оно всё-таки реальное, то кто это вообще: варан-переросток, крокодил с генетическим сбоем? Тут что, радиоактивная зона? Иначе как такая мутация стала возможной?
Лиля запустила пальцы в волосы и с усилием потянула.
Что? Здесь? Происходит?
Кажется, она спросила это вслух, потому что мужчина немедленно отозвался, не прекращая трепать трёхголового по загривкам.
– Здесь уже ничего не происходит, сударыня. Вечность это. Картина Репина «Приплыли».
Обласкав напоследок, он шлёпнул зверюгу по хребту: не зло, скорее, чтоб задать направление – и трёхголовый, неловко переваливаясь с ноги на ногу, покорно потопал вверх, на горбатую спину моста, то и дело оглядываясь на хозяина правой и левой головами. Глаза третьей, центральной, запрокинутой на спину, смотрели неотрывно. Мост «гукал» от каждого его шага.