На часах было 15:05. До конца её пары оставалось двадцать минут, но она сорвалась с места, когда услышала за дверью шепот о том, что «Роуэн сам напросился, раз полез к первокурснице». Эти слова несли в себе яд. И она не могла больше сидеть и ждать.
Дверь 3.14 была чуть приоткрыта. Внутри – знакомый запах кофе и книг, лёгкий свет от настольной лампы и фигура профессора, стоящего у мольберта. Он что-то писал мелом на доске. Его движения были спокойны, но плечи напряжены. Как будто он чувствовал – кто-то следит.
Айлен постучала. Тихо. Почти нерешительно.
Он обернулся. Взглядом скользнул по ней – усталым, внимательным. И всё же… сдержанным.
– Айлен. У тебя всё в порядке? – спросил он, стараясь держаться на привычной, профессиональной дистанции.
– Нет, – честно сказала она. – Не в порядке.
– Заходи, – он жестом пригласил внутрь. Дверь мягко закрылась за ней. Кабинет стал тихим убежищем от всех этих шепчущих коридоров.
Она стояла у книжной полки, не зная, с чего начать. Он ждал.
– Про нас… – начала Айлен, но осеклась. – Про то, что думают. Это неправда. Но слухи распространяются.
– Я знаю, – сухо ответил он. – Сегодня утром декан вызвал меня к себе.
Он обернулся, посмотрел на неё прямо.
– И ты знаешь, что я должен сказать тебе сейчас.
Она сжала ладони, стараясь не показать, как дрожат пальцы.
– Только не говори, что это ошибка. Не говори, что ничего не было.
– Я не могу тебе лгать, – мягко. – То, что между нами… это было. Даже если это только взгляд. Даже если это только чувство.
Он сделал шаг к ней, но остановился, будто наткнулся на невидимую черту.
– Но я преподаватель. Ты – студентка. И это уже делает всё невозможным.
– Ты тоже это чувствуешь, – прошептала Айлен. – Я знаю. В тот день, после лекции. Когда мы столкнулись взглядом через стекло. Ты знал.
– Я знал, – он кивнул. – И потому начал избегать тебя. Не потому, что ты мне безразлична. А потому что… если я поддамся – всё закончится плохо. Для тебя. Для меня. Особенно – сейчас.
Тишина опустилась в кабинет, густая, как дождь за окном.
Айлен шагнула вперёд. Не уверенно. Не смело. Просто – потому что иначе не могла.
– Всё уже и так плохо, – прошептала она. – Ты мне нужен, Маркус. Не как преподаватель. Как человек.
Его лицо дрогнуло. В этот момент он выглядел не как взрослый мужчина, уверенный, строгий. А как тот, кто потерял почву под ногами.