– Не совсем…
Грейс вздохнула и снова потерла ее руку наждачными пальцами.
– Я знаю, дорогая, про клятву врача и прочее, но… Мне кажется, в нашей ситуации любые средства хороши, ведь на кону благополучие и жизнь пассажиров. А нам еще столько ехать вместе, бок о бок! Словом, я бы хотела, чтобы ты особенно присмотрелась к двоим подозреваемым… Узнала про их проблемы…
– И кто это? – чисто машинально спросила Элли.
– Не сомневалась, что чувство долга в тебе победит, дорогая! Один находится с нами в вагоне, сын начальника поезда, Жан Риваль. Дамский угодник и ужасный оригинал. Любит эпатировать публику, но ты, верно, и сама это заметила. Жан тесно общался с жертвой, а в день убийства намеревался встретиться с ней в парковом вагоне. Его фирменную запонку нашли на теле убитой. Впрочем, это одна из немногих улик. У него имеется несокрушимое алиби, в которое я решительно не верю. Второй – незаметный, скромный. Вагонная крыса. Вряд ли ты его знаешь. Эдвард Финч, пассажир третьего класса, бедняк. Работает тормозильщиком поезда. Из весьма неблагополучной семьи, отец его механик, но в свободное время отчаянно пьет и проматывает все деньги сына. Незадолго до трагедии Эдвард по приглашению побывал на ужине в вагоне-ресторане первого класса, где ему удалось познакомиться с Мэрридит. По словам очевидцев, они встречались несколько раз, наивная бедняжка даже подарила ему постоянный пропуск в наш вагон… В день убийства Финч выходил из своего купе; вечером его видели в парковом вагоне, где нашли тело Мэрридит… По его словам, он вышел немного подышать воздухом… Хотя какой у нас воздух? Вот до катастрофы было гораздо лучше…
– Катастрофы? – медленно переспросила Элли. Это слово отчего-то показалось ей знакомым и даже родным, словно речь шла не о трагедии, а о чем-то приятном и близком.
Но Грейс проигнорировала ее вопрос, продолжив говорить:
– Ты знаешь, дорогая, мое профессиональное чутье. Я уверена, что убийца – один из них. Вот только поскорее бы найти доказательства, чтобы больше никто не пострадал… Мне хочется, чтобы ты мне помогла. Все-таки именно ты будешь разговаривать с каждым из них, именно тебе они доверят самое сокровенное. Ты сможешь выспросить все: уверена, с лечащим врачом они будут более откровенны, нежели со следователем. Знаю, что ты документируешь все ваши беседы… Могла бы ты, моя дорогая Элли, показать мне потом эти записи?