– Вы не г’лядите, шо перег’ородки картонные, сам-то дом добротный – бревенчатый, да ешо досками обшит… Ну как? Остаётеся?
– От добра добра не ищут, – проговорила Лиза, облегчённо вздохнув; назвала имена детей. – Сама я – Елизавета Тихоновна.
– А меня можно просто – Варвара. Нам с Катюхой, подружонкой моею, по двадцать пять… с г’аком. Вот, детями обзавелися, кто ж думал, шо скоро война.
– Скажите, пожалуйста, где тут уборная? – поинтересовалась Надя.
– И мне надо, – подхватила Арина.
– Эдакое удобство у нас на улице. Как вышли, сворачывайте налево. Там по тропке мимо навеса с дровами бег’айте и упрётеся… Пошли покажу, пока мамка располаг’ается. Да, Николашка, и ты пойди со мною. Покажу, г’де дров на растопку брать.
Вернувшись, Варвара обнимала две большие подушки и тонкое шерстяное одеяло.
– Ны знаю, как будете делить, но более нет.
– Дай Бог тебе здоровья, – прослезившись, прошептала Елизавета.
– Г’лавное, за ребёночка моего Серёженьку попросите, – добавила та, молитвенно сцепив руки.
Вдруг она приложила палец к губам, насторожилась, прислушиваясь. В приоткрытую дверь просунулась белобрысая голова с половиной лица, другую закрывала длинная чёлка в мелкий завиток.
– Здрасть, – проговорили ярко накрашенные губы.
– У-уф, это ты, Катюха. Иди знакомься, у нас тут новые соседи.
– Мам, холодно, бр-р-р, – вклинился Николай. – Печку-то когда топить будем?
– Вынеси пока золу на двор, сынок, тогда и затопим.
После трудного дня, детей начало морить в сон раньше обычного.
Елизавета застелила постель, нагрела воду.
– Ванны нет, – сказала со вздохом. – Будем мыться в тазу.
– Мама, давайте только не сегодня, – взмолился Коля.
– Вижу, что валишься, но помыть ноги надо обязательно.
– Пусть девчонки моют. У меня чистые!
– Быстро садись на табуретку, – распорядилась Елизавета, наполняя таз из чайника.
Коля уселся. Закатал брюки, стянул носки.
– Посмотри, чернота какая!
– Вы что, мама, не видите? Это же загар!
– Окунай, говорю, – за строгим тоном Елизавета едва скрывала улыбку, потом не выдержала, рассмеялась: – Смотрите-ка, люди добрые, загар-то грязью потёк!
Коля, бубня, принялся отмывать пятки.
– Зато я первый в кровати место займу! – сказал он, обтирая ноги полотенцем.
– Ма-ам, чего он? – заныла Арина.
– Да просто дразнит тебя, а ты не поддавайся. Запомни: бьют того, кто плачет. Давай-ка лучше свои ножонки. Намою, с чистенькими легко спать будет.