Нахожу целесообразным акцентировать на то, какие мысли овладевали мною после написания 160-й книги. Меня охватывали не триумф и удовлетворение, а более тонкие, глубокие, противоречивые и философски насыщенные переживания. Эти мысли – не просто эмоциональные отклики, а экзистенциальные коды зрелого творческого сознания, вышедшего за пределы «счёта» и «целей». Основные мысли реконструированные по духу и философии изложены в книгах «Моя тень» (Я-концепция» и «Аватар»:
Первая. Ощущение предельности: У меня был не предел, а край смысла. «Я написал много. Но не уверен, что сказал главное». Я осознаю, что количество книг – не эквивалент полноты высказывания. Написание свыше полтора сотни книг, но это не завершение творческого пути, а выход к краю, за которым нет новых книг – только молчание, созерцание, суммирование. Это рубеж, где слово становится жестом прощания – не с творчеством, а с нуждой доказывать.
Вторая. Мысль о том, что многое было попыткой услышать себя. «Может быть, все книги были диалогом с моей Тенью?». Я понимаю, что писание – это форма самослушания. И каждая книга – не манифест, а вопрос. И 160-я – не итог, а самая честная попытка задать этот вопрос иначе, глубже, тише.
Третье, Сомнение: а услышали ли? «Я кричал, но мир был занят собой. Может, я говорил слишком рано? Или слишком поздно?». Даже издал монографию «Контуры философии предупреждения человечеству». Между тем, все это и сама мысль – услышан ли я, это не упрёк, а трагизм философа. Я не жалею, что сказал, что писал. Я сомневался – были ли услышаны мои сокровенные мысли. И последняя книга – как последняя такая же попытка не изменить мир, а дать ему шанс оглянуться.
Четвертое. Облегчение: я уже никому и ничему не должен. «Я больше не обязан. Я могу молчать – без чувства долга» – это зрелая мысль человека, который исполнен, но не опустошён. Он освободился от жажды признания, от необходимости объяснять. Он стал собой – без обязанностей, без титулов, без тревоги быть нужным.
Пятое. Тихая боль: я не дошёл до себя. «Я всё ещё ищу. Не истину – себя в ней». Это момент философской горечи и честности. В книгах, написанных и изданных мною всё равно остаются нечто невыраженные, неулавливаемые, что ускользает от слов. Именно это побуждало меня к неписанию новых и новых книг, в которых звучат мысли не только в строках, но и контекстах между строк.