– У вас сзади… – давлюсь от смеха, чтобы сказать.
– Что?
– Орех.
Опять я слышу сверчки в его голове.
Вот бы обладать способностью исчезать по собственному желанию!
– Польщен, – бормочет Влад и даже, кажется смущенно. – Тебе он понравился на ощупь?
О боже! Мы всерьез это обсуждаем? Правда-правда? Помогите мне кто-нибудь!
– Не совсем…
– Не совсем?! – обиженно переспрашивает.
Так, если я раздавлю его мужское эго, то можно сразу писать заявление на увольнение.
– Ваш орех замечательный, – стараюсь его успокоить.
Что я несу опять?
– Просто порванный.
Глаза Влада – это просто чудо. Можно в них тонуть. Смотреть бесконечно. Они вроде темные, но с синими прожилками, как глубоководный океан. Сейчас они у него особенно широко распахнуты от моих невнятных объяснений.
– Не сам орех. Скорлупа, – пытаюсь его успокоить, но, кажется, плохо получается.
Он не выдерживает, выгибается и смотрит на себя сзади. До него доходит, наконец, что я имею в виду своими идиотскими репликами.
– Охренеть! – снова ругается Влад Гад. – Клюковкина! Как ты это делаешь? Ну как? Тебя вообще можно нейтрализовать? Или это твое призвание – все крушить и ломать?
– Отличный антагонист для того, кто любит все строить, – неудачно шучу.
Влад снова смотрит на меня. Пронзительно. Будто осмысляет какую-то внезапно пришедшую в голову идею. С прищуром. Оценивающе. Затем переводит внимание на стаканчик кофе в руке. Делает мощные глотки остывшего тыквенного латте. Я слежу за его кадыком. Не думала, что мужчин шея и кадык могут быть столь мощными и эстетичными… столь… эротичными.
Легко представляю его без рубашки, и как капли кофейного напитка стекают…
– Клюковкина! – снова вместо ругани орет. – Если ты так яростно стремишься к повышению, то я могу тебе кое-что предложить.
– А?
– Несколько иную работу.
– Какую?
– Личную.
Подходит ко мне еще ближе.
Мое сердце гремит, пульсация достигает ушей. Я дышу часто-часто. Что он собирается делать? Его горящий взгляд говорит о его очень недружелюбных мыслях красноречивее всяких слов.
– Правда, мы с тобой будем больше, чем руководитель и подчиненная.
Я точно не та, кто отступает. Поэтому не пячусь к стене.
Вместо этого смачно ударяю по лицу Влада Гада ладонью.
Треск пощечины раздается на весь кабинет.
Он замирает и тут же касается места, куда я его ударила. Рука у меня не тяжелая, так что даже красноты не будет.