Одним словом, к концу последнего месяца лета, измотанный и обессиленный мытарствами отряд, добрался до места слияния «безымянной» реки с рекой Кабул. А оттуда, уже посуху, через два дня они доехали до своего ближайшего гарнизона в Александрии Кавказкой. Гарнизон состоял из одной пехотной тетрархии, оставленной здесь царём ещё два года назад. Когда тетрарху доложили о движении вдоль берега Кабула с востока, то есть вверх по течению, странного отряда на ослах, он принял его за редкий здесь караван торговцев. Однако лично увидев на плечах первого наездника пурпурный плащ – знак принадлежности к царским стратегам, сначала не поверил своим глазам. А когда у пятерых «торговцев» появились плащи розового цвета, как у продромов Царя Азии, вовсе перепугался: откуда они взялись, ведь никто из армии Александра ещё не уходил восточнее его гарнизона?
– Радуйся, эллин! – услышал он приветствие от небритого как варвар командира, чьи светлые волосы, слипшимися космами свисали почти до плеч.
Высокий грек имел взгляд, не вызывающий сомненья в его статусе, который демонстрировал цвет одетого плаща. Тетрарх снял шлем и учтиво кивнул головой:
– Радуйся, стратег! Я командир гарнизона Александрии Кавказской. Откуда вы идёте? Мой пост последний на востоке Бактрии, а дальше лишь непроходимые горы на тысячи стадий.
– Я, Птолемей. Как видишь, не такие они и не проходимые, – он слез с осла и шумно выдохнул. – Отправь солдат с шестью лошадьми вниз по реке, забрать груз и нескольких моих продромов. Пять этих глупых ушастых животных, как вкопанные встали в тридцати стадиях ниже. Почти два дня спокойно шли за моей ослихой, пока я не совершил оплошность и не позволил ей подойти к луже. Хотя торговец, у которого их выменял за цельный изумруд, предупреждал: «Ослы будут идти за ослихой, но увидишь лужу – обойди её, а то хлопот не оберёшься».
Тетрарх заулыбался:
– И она в неё помочилась?
– Ага. И я на практике узнал смысл первой части бактрийской поговорки, в которой осёл луже мочу должен, – с иронией ответил стратег. – Первые, кто следом шёл за мной, предусмотрительно своих ослов пустили в стороне от метки, но пятеро последних, вероятно, решили поэкспериментировать. Как результат, ослы понюхали оставленный сигнал, встали у лужи, вывесили от возбужденья свои фаллосы и, омерзительно крича, стали призывать ослицу. Их с места сдвинуть так и не смогли.