И вот, наконец, все места распределены. Можно с Никитой и чай попить, пока подопечные будут устраиваться.
– Я в туалет хочу, – объявил один из последней тройки пацанов.
– Ну так иди, – ответил староста и вышел из комнаты.
Парнишка последовал за ним.
– А в интернате мы все спим в одной большой комнате, – признался мальчик, идя след в след за старостой и глядя ему в спину.
Студент сначала остановился, потом оглянулся и удивленно посмотрел на подопечного:
– Вам же всем по пятнадцать, верно?
– Да.
– Очень странно, что вы все спите в одной комнате, в вашем-то возрасте. Будь вам всем по пять лет – было бы понятно. А так… – молодой человек вновь пошёл вперёд, а пацан следом.
– А почему наши двери на ночь закрываются? – вновь спросил подросток.
– Элеонора Викторовна очень боится, чтобы ничего такого не случилось, – ответил староста намёком и вновь пошёл вперед.
– Да, ладно, – проворчал пацан в ответ, – они всё рано все завхозу дают…
Студент резко развернулся, и, слегка пригнувшись, столкнулся со следовавшим за ним парнем нос к носу. И тут тот понял, что сболтнул лишнего.
Староста покраснел, парнишка побледнел.
– Только, пожалуйста, не говорите никому, – тихо запричитал мальчик, – директриса меня со свету сживёт. Она меня на две недели в карцер упечёт, на хлеб и воду, я оттуда живым не выйду.
– Так, пошли, – сказал студент и, взяв парня за руку, и, протащив через почти всё здание, вывел во двор. Напрочь забыв о том, что парнишка хочет в уборную. Там, под сенью огромного, раскидистого дерева с толстенным стволом и усадил за пластиковый стол.
Мальчик чуть не плакал.
– Она меня со свету живёт, – тихо повторил он, – Завхоз её муж.
– Рассказывай, – велел староста, – я сделаю всё, чтобы никто не узнал, что это именно ты рассказал.
И он всё рассказал.
Староста слушал молча.
У него сначала похолодело сердце, а потом появилась злость и эта злость зачесала молодому человеку кулаки. Он сцепил челюсти и, сжал кулаки под столом.
А мальчик тихо рассказывал: директриса поставила это на поток: девочки «должны отрабатывать свой хлеб» – так директриса говорит девчонкам, достигшим 12-ти лет. Клиенты приходят после 9-ти вечера. Несговорчивые получают карцер – комнатку без окон, со шконкой без постельных принадлежностей на хлеб и воду. Находиться там очень тяжело, но хуже всего зимой – там нет отопления. Не многие могут осмелиться артачиться. А вот завхозу платить не приходится – так как это вотчина его жены. А девчонкам? А от них не убудет… Директриса так и говорит: «