Пока она набирала номер, из-за угла с грохотом выехал грузовик с вычурно выведенным в стиле пятидесятых словом «Блеск».
– Ну что ж, одной головной болью меньше: гримваген на месте. По крайней мере, теперь девочкам будет где переодеться. Так, ну а с погодой что делать? – спросила она у Орацио, позаботившись, чтобы вопрос прозвучал бодро. Съемка была организована так, что времени на внимательное исследование локации не было, как не было и альтернативной даты для ее проведения, принимая во внимание супернасыщенный график Орацио. Не дожидаясь ответа, Мэтти набрала сообщение Каре: «Есть идеи, где Кассандра и Джемима?»
Ответ от Кары звякнул почти тут же: «У мамы Мими сдохла машина. Едут поездом в 8:30».
Мэтти нахмурилась. Зимой дневного света и без того было в обрез, а теперь они к тому же выбились из графика, еще даже не приступив. На одни только волосы и мейк уйдет не меньше часа. На каждую.
На сообщение терпения уже не осталось, и Мэтти набрала номер Кары. Та ответила раньше, чем раздался гудок.
– Я потом поеду их встречу, – сказала Мэтти. – Давай перетащим вещи из машины в фургон? Попрошу Пола все подготовить, и мы с Орацио пойдем осмотримся – может, найдем в этом богом забытом краю какое-нибудь сухое место, чтобы не под дождем снимать.
– Не волнуйся, Мэтс, у меня все под контролем.
Кара, как и Мэтти, принадлежала к австралийской рекламной мафии, понаехавшей с той стороны земли, они держали в заложниках все лондонские средства массовой информации благодаря своей стойкости, умению много работать и, главное, рисковать. Надо ли говорить, что более неторопливые и самокритичные британские коллеги их вообще не в состоянии были понять.
Кара в первую же их встречу вызвала у Мэтти одновременно восторг и священный ужас. Когда Мэтти в тот день вошла в офис «Трех пчел», из шкафа торчала миниатюрная задница стилиста, круглая как персик и обтянутая сияющими джинсами цвета меди.
– Твою ж мать, где новые образцы «Маноло»? – раздалось из шкафа. – Вот я кому-то влупоню, если взяли без спроса!
Когда Кара выпрямилась, Мэтти увидела перед собой платиновую блондинку с длинными идеально ровными волосами и чертами лица фарфоровой куклы. При такой стройной фигуре с тонким скелетом прима-балерины Кара, казалось, должна улететь при первом же сильном порыве ветра, но выяснилось, что она способна построить кого угодно, да еще и приложить крепким словечком на зависть грузчикам в порту. Это, да еще тот факт, что одевалась она по большей части так, будто направляется на показ к Стелле Маккартни, в совокупности приводило к тому, что Кара внушала страх и трепет не только всем сотрудникам фирмы, но также и их клиентам. Она выглядела, как выглядят все главные принцессы мира высокой моды, до которых Мэтти было как до луны (да и времени на это у нее все равно не нашлось бы). Но акцент у нее был такой родной, что у Мэтти отлегло от сердца.