Свет подло пробирался сквозь приоткрытые зеленоватого оттенка гобеленовые шторы. Солнце давно поднялось на востоке и уже близилось к зениту. Ламбрекены слегка колыхались от сквозняка, а напольные часы искусстной работы, сделаные когда-то самим хозяином дома – Дорианом Гонсалесом четко отсчитывали секунды. В особняке «Вилла Тенебрис» всё шло своим чередом. Прислужница Линетт самого утра занималась уборкой коридоров. Лёгким движением она смахнула пыль с позолоченой дверной ручки, не решившись потревожить покой госпожи и приступила к подоконнику. Больше всего она не любила именно уборку подоконников. От цветов всегда было много грязи, а их приходилось опускать на пол, а после поднимать обратно. После этого пол приходилось убирать особенно тчательно.
Одно неаккуратное движение и глиняный горшок с грохотом разбился об паркет. Земля в перемешку с осколками разлетелась в стороны и Линетт ахнула. «Так и знала, что это тако или поздно случится…» – подумала девушка. Осмотрев зону бедствия Линетт отряхнула белый фартук от земли и закатала рукава на черном платье-шемизье. Удостоверившись в том, что никто не вышел на звук она опустившись на колени. Златовласая девушка принялась аккуратно собирать осколки.
– Линетт! – из-за угла высунулась пухлая голова в колпаке. Это была кухарка Рамира. – Ох, тяп-переляп, дорогая что произошло?!
Девушка отряхнула ладони и подбежала к пышной, рыжеволосой женщине.
– Рамира, пожалуйста тише! – взмолилась прислужница, – Господа ещё не проснулись, не хочу чтобы они увидели это недоразумение!
– Хорошо, хорошо! – кухарка приглушила голос и озираясь прошептала, – Завтра на похоронах господина будут присутствовать члены совета!
Линетт застыла в изумлении. Сами члены совета прибудут на прощание! Это огромная честь, но неужели всё так кристально? Не пытаются ли они загладить ситуацию своим показным неравнодушием?
Рамира продолжила шептать:
– Я слышала, что сумум Калхас прибудет из ратуши, чтобы выразить соболезнования детям господина.
– Ах, сам сумум! Вот дак честь! Сумум Калхас! – с неприкрытым принебрежением выпалила Линетт.
Калхас был тем человеком, которого Линетт никогда не уважала. Она считала его самозванцем строящим свою власть на добром слове. За годы его правления в состав совета ни вошло ни единого человека, не будучи приближенным к правителю.