отказываются возвращаться в тело, пока человек не сходил в туалет. После этого уже можно вернуться домой, умыться, затем снова выйти на улицу и на лотке у обочины купить лапшу на завтрак
[11]. Такую лапшу уханьцы обожают; ее можно подавать с рисовым вином, в которое по желанию добавляют сырое яйцо, с соленым пончиком «мяньво», который прекрасно подходит к рисовому вину с яйцом, или с жаренным во фритюре хворостом «юйтяо», который хорошо запить просто рисовым вином, – такие сочетания предпочитают уханьцы. Неместные вряд ли поймут, почему тушеная лапша считается вкусной. Деликатесы – вещь такая, о вкусах не спорят, каждому свое. Поваляться подольше в кровати, поесть тушеной лапши. Как же это приятно. Но хорошенького помаленьку.
Фэн Чунь вдоволь повалялась в постели и уже собиралась пойти завтракать, как у нее вдруг задергалось веко. На душе стало неспокойно. Она решила, что это из-за тушеной лапши, – сегодня ей наверняка не достанется любимое блюдо. Впоследствии так и оказалось: тушеную лапшу, которую она хотела купить, всю разобрали. Веко дико дергалось, но Фэн Чунь проявила все свое упрямство. Не верила она в такие приметы! И потому увлеченно искала лапшу, не отвлекаясь. Она шла вперед, обходя лотки один за другим, и в итоге дошла до конца проспекта Чжуншань, до берега реки, где купила-таки еду по вкусу. Когда она покончила с завтраком, уже почти настал полдень.
Смена Фэн Чунь начиналась как раз в двенадцать часов. В это время несчетное количество людей выходили на улицу и сливались в непрерывный поток, который с этого момента уже не иссякал. По мере того, как солнце двигалось по небу, смещаясь к западу, свет постепенно становился прозрачнее, лился широкой струей, яркий и бесстрастный. В бой вступало заходящее солнце, которое било ослепительным блеском в самое сердце города, пробивая насквозь все витрины – начиная от больших магазинов и заканчивая мелкими лавочками – и наполняя мир радостью. Лица людей светились даже при взгляде на незнакомцев. Вот тогда-то и наступало золотое время для шумной торговой улицы.
В двенадцать часов сестрица Ми просила выйти лучших своих работниц. Фэн Чунь проработала всего три месяца, но уже тоже считалась одним из ключевых сотрудников и сама горько смеялась над этим. В порыве злости на мужа она упросила сестрицу Ми взять ее к себе чистильщицей обуви, сестрица Ми согласилась лишь из уважения, даже пыталась отговорить, так что теперь у Фэн Чунь не было пути к отступлению. Придется ей засунуть свою гордость куда подальше. Здесь кругом одни знакомые, и если у Чжоу Юаня нет ни стыда ни совести, то Фэн Чунь не такая!