Ло Лянцзи в смятении кивнул, но не двинулся с места. Фэн Чунь уже сорвала перчатки и выбросила в мусорку. Теперь можно было рассмотреть ее руки – бледные и влажные от долгого ношения перчаток; на тыльной стороне ладони вены казались нарисованными тушью, но и в них ему виделась какая-то жалостливая красота. Ло Лянцзи не мог отвести от них взгляд: сегодня все ему представлялось удивительно очаровательным!
Заметив это, сестрица Ми принялась тушить пожар с еще большей интенсивностью. Она притянула к себе Фэн Чунь и заявила:
– Ладно! Вы, господин, не переживайте! Она стесняется принять у вас деньги, но я обо всем позабочусь. Ее сын любит есть в «Макдоналдсе», так что я его туда отведу. Я раньше служила в армии и привыкла говорить открыто и честно, как на духу. Так вот, хочу сказать, что вы огромный молодец, братишка, желаю вам всего наилучшего и успехов в делах! Насколько я вижу, вы не местный, а потому хорошей вам дороги и счастливого воссоединения с семьей. Всего доброго!
При словах «ее сын» сестрица Ми жестом показала, какого роста мальчик, тем самым подчеркнув роль Фэн Чунь как жены и матери. Сестрица Ми понимала: упоминая детей и семью, всячески выпячивая реальность, она наносит мощный удар волшебным оружием. Реальность – непроницаемая стена, о которую разбивается любая фантазия. Сестрица Ми ловко все придумала и убила двух зайцев одним выстрелом: ее высказывание привело в чувство Фэн Чунь и Ло Лянцзи, которые на время забыли о наличии у них семей. Ло Лянцзи явно не мог соперничать с сестрицей Ми. Целая гамма эмоций отразилась на его лице – смущение, неловкость, стыд, сожаление. Он покраснел и, не придумав ничего лучше, промямлил «до свидания» и вышел из лавки. Фэн Чунь остолбенела, потом закрыла лицо руками, развернулась и бросилась в подсобку.
Поскольку лавка сестрицы Ми совсем крошечная, то подсобка отделена от основного помещения простой занавеской с набивным узором. Обычно работницам разрешается заходить туда лишь во время обеда. Подсобка – малюсенький пятачок – предназначена для приготовления пищи и битком набита кастрюлями, сковородками и мисками. За долгие годы все тут прокоптилось до черноты. Позади кухонной раковины виднеется лестница – настолько узенькая, что двум людям на ней не разойтись. В подсобке нет света, он включается только тогда, когда свекровь сестрицы Ми спускается, чтобы что-то приготовить. Ключевое правило: какой бы тесной ни была комнатенка, это частная территория сестрицы Ми и ее родных, а не место общественного пользования. Как говорится, каждый сверчок знай свой шесток. Хозяйка – это хозяйка, а работники – это работники, и они не у себя дома.