– Любой из нас может случайно сделать кому-то больно. Не думаю, что часто встречаются люди, которые ставят себе прямо целью – сделать больно другому.
– Ты, конечно, прав, но, знаешь ли, в отношениях намерения не очень считаются. Важен все-таки результат.
Взволнованный словами Анны, я глотаю последний кусок обугленного печенья. Я никогда не смотрел на эти вещи с такой точки зрения. На самом деле она права: уверенность в том, что мы не хотели сделать кому-то больно, не снимает с нас вины за боль. Мне это не слишком помогает…
Анна явно догадывается о моих переживаниях и добавляет:
– Эве ровно девять лет. Ей еще несколько лет до начала любовных страданий.
– Я желаю ей всего самого лучшего. Но девять – это рановато для разочарований.
– А ты что, часто разочаровывался?
– Не знаю. Возможно. Это многое бы объяснило.
Она на мгновение застывает с ложкой во рту, задумавшись.
– Знаешь, Макс, я не думаю, что ты совсем разочаровался в женщинах. Может быть, ты, наоборот, еще не созрел для отношений. Однажды ты встретишь девушку и сразу поймешь, вот и все.
Прежде чем я успеваю ответить, к нам подходит Жюли, наша коллега, и заводит с Анной разговор о телешоу, о котором я не имею понятия. Я слушаю их вполуха. Слова Анны крутятся в голове. Мне пришло в голову, что, когда мы впервые встретились с Кам, у меня появилось чувство, что это тот самый человек, потерять которого я не имею права. Мог ли я тогда быть еще не готов? А готов ли я сейчас? Это серьезные вопросы, как сказала бы Анна. И они требуют серьезных ответов. И я не уверен, что хочу их знать.
Мой отец считает, что мне не хватает амбиций, а Кам – что я боюсь собственного успеха. Кажется, они оба могут быть правы.
Первого парня, разбившего мое сердце, звали Венсан Чума. Да-да, именно Чума, прямо как та серьезная и ужасная болезнь. Я и познакомилась с ним, посмеиваясь над его фамилией, как и все, кто тогда с ним общался. Если честно, все было как-то скомканно. Теперь его зовут Винс Флек и он изучает медицину в Макгилле. Я думаю, что психолог мог бы написать неплохую работу, оценивая влияние фамилии Венсана на его жизненный выбор.
Мы встретились в питомнике для растений «Гарден» – мы там оба подрабатывали во время летних каникул. Да, питомник принадлежал семье Гарден, и такое имя подходит владельцам сада больше, чем фамилия Чума – доктору. Это мое скромное мнение, хотя оно, возможно, предвзятое.