Ее плечи расслабились, и она выдохнула, хотя сама не замечала, что задерживала дыхание. Барон протянул ей коробку с пончиками, и она взяла один. Утром у нее совсем не было аппетита, она не позавтракала, а теперь вдруг поняла, что сильно проголодалась.
Небо прояснилось, и теперь они летели навстречу утреннему солнцу, золотившему гребешки волн паутинкой прозрачных лучей. Она понимала, за что люди так любили Гавайи. Самолет шел ровно, пока они не подлетели к Калопапа; там началась болтанка. Она нервно покосилась на Барона.
Тот смотрел прямо перед собой и ничуть не волновался.
– Расслабьтесь, это так, ерунда, – бросил он.
Когда они подлетели близко к полоске земли, где располагалось поселение Калопапа, она заметила среди утесов извилистую ослиную тропу. Вдруг вспомнилось случившееся двадцать лет назад; тогда ее впервые охватило странное предчувствие, и воздух накалился, предвещая беду.
Однажды утром в третьем классе ее одноклассница, гавайка Меле, пришла к школу с розовым пятном на щеке. Ребята стали дразниться, а Лана испугалась. Все знали, что значило это пятно. Кто-то из учителей, должно быть, сообщил куда следует, и после обеда пришли двое мужчин в костюмах и увели Меле. Прошло несколько дней, потом недель; по утрам перед уроками Лана высматривала в толпе длинные толстые косы. Но Меле так и не вернулась.
У гавайцев отсутствовал иммунитет к проказе. А Лана была наполовину гавайкой и не сомневалась, что заболеет. Несколько раз в день она осматривала себя с ног до головы, а потом отец сказал, что ей не о чем волноваться; мол, гаоле, белая кровь, защищает от болезни. Но ужас на лице Меле навек отпечатался в ее памяти.
С высоты колония Калопапа казалась идиллической деревушкой. Дома с белыми оштукатуренными стенами, церквушки, каменные ограды и маяк. Потом она увидела взлетно-посадочную полосу. Чуть промахнешься – и сядешь в океан. Лана закрыла глаза и начала молиться.
Приземлились они благополучно; к ним тут же подбежали люди и стали помогать разгружаться. Это были рабочие, не пациенты. Лана отошла в сторонку; ветер трепал ее волосы. Воздух густо пропитался солью. На поле собралась толпа зевак: дети, подростки, мужчины, женщины. Кто-то стоял, а кто-то сидел в инвалидных колясках. Все махали руками, и Лана с Бароном помахали в ответ. Жители колонии кричали «алоха»