– Что… Что вы делаете?! – наконец завопил Петя. Сперва от ужасного зрелища он мог только хлопать глазами и беззвучно размахивать руками. А теперь кинулся к столу.
Тут проснулся и Петренко-старший. Подскочив с кресла, он бросил в сторону клюшку и забормотал что-то невнятное. Коробка, оказавшись в папиных руках, прижалась к его груди и жалобно затарахтела оставшимися на дне игрушками: голубыми шарами и алой, хранящей круглый год искры праздника звездой.
– Что я делаю? Я завтракаю, – ехидно улыбнулась Баба-яга и стёрла с губ осколки и стеклянную пыль. – Пока вы спали, я проголодалась. Не шторы же мне жевать!
Петя хотел поколотить ягу. Ведь это были любимые игрушки мамы! Игрушки из её детства! Папа тоже еле сдерживался, чтобы не сказать что-то грубое, но вдруг почти крикнул:
– Это был наш праздник! Зачем вы это сделали? Почему?
– Да на что вам эта ёлка, если вы в новогоднее чудо и Деда Мороза не верите? – выпрямилась и упёрла руки в бока Баба-яга. – Не верите – и не верьте. Лицемерие какое, – фыркнула она и направилась на кухню, бормоча под нос: – Вот так и делай людям одолжение…
А в глазах папы уже хороводом носились стаканы, тарелки и кувшин для сока, хранившиеся на кухне в шкафу для посуды. Если яга и это уничтожит…
– Так, стоп! – скомандовал он и шагнул за ней в темноту зимнего утра. – В этом доме… В этом доме едят только еду!
– Тогда – кормите! – довольно заявила гостья и уселась на кухне за стол, закинув ногу на ногу.
– Кормите? – повторил папа и, не расставаясь с коробкой с остатками игрушек, осмотрел столешницу и холодильник. – Мы будем есть кашу.
– И я тоже буду кашу, – кивнула яга.
В Петиной голове не укладывалось, как после поедания ёлочных украшений эта ведьма-злодейка хотела съесть что-то ещё? И как она вообще выжила, проглотив куски стекла и пластика? Петя вопросительно посмотрел на папу. Тот беззвучно, губами произнёс: «ОНА СУ-МАС-ШЕД-ШАЯ», подавая сыну сигналы бровями и усами. А с холодильника, прикреплённое магнитом, на Петю смотрело письмо Деда Мороза. Оно просило всех собравшихся на кухне успокоиться и не переживать.
Папа тем временем начал готовить завтрак: совсем не «мужской», а в кастрюле. Полпачки геркулеса он высыпал в кипяток, слегка посолил и посыпал сахаром.
– Собирайся в школу, – скомандовал Петренко-старший Пете и накрыл закипающие хлопья крышкой.