Соломон Израилевич и эту информацию проанализировал. Он понял, что мало детей родить, надо сделать так, чтобы они тебя помнили, любили и заботились о тебе в случае необходимости. К реализации плана по будущему многолюдному уходу к дяде Иисусу Соломон Израилевич приступил еще в школе, классе в шестом, предложив своей соседке по парте выйти за него замуж.
– Ира, давай, как закончим школу, поженимся? – сказал Шломо, списывая химию на контрольной.
– Мне мама не разрешит.
– А ты ей скажешь, что ты родишь ей внуков и она не умрет в одиночестве.
– Хорошо, я спрошу сегодня.
– Так ей и скажи.
На следующий день Ира от Шломо отсела. Шломо это не остановило, тем более, как нетрудно догадаться, в данном случае Ира была легко заменима. Понятно, что в шестом классе решить проблему не удалось, но уже в двадцать лет Шломо стал отцом и потом повторял это упражнение еще два раза. В детей (двух мальчиков и старшую девочку) он вкладывал всю свою неуемную энергию и предприимчивость.
Лучшие детские сады, лучшие школы, лучшие университеты. Не говоря уже о кружках и спортивных секциях. Масштабные вливания в праздники, проходившие дома у Соломона Израилевича и приносившие с собой беспорядки и разрушения вплоть до локальных пожаров, вызванных здоровым интересом мальчишек к пиротехнике. Бесконечные путешествия, экскурсии, пикники и прочие кратко- и долгосрочные вылазки. А самое важное – море личного времени, потраченного на разговоры с каждым, разговоры, в которые закладывались и воспитание, и восхищение, и строгость, и любовь. И еще он никогда их не трогал пальцем и никому не позволял. Соломон Израилевич искренне считал, что детей бить нельзя, потому что от этого они вырастут злыми людьми, что в целом плохо и в частности оставит его без их заботы на финишной прямой.
Шли годы, дети, познавшие заботу Соломона Израилевича, выросли и произвели на свет собственных детей. Теперь уже дедушка Соломон повторил тот же путь любви и воспитания внуков. Все внуки и даже правнуки знали, что за защитой от любого родительского насилия надо идти к дедушке Соломону.
Однако Соломон Израилевич не был бы ни Соломоном, ни Израилевичем, если бы не подстраховался. На всякий случай он инвестировал время и деньги в своих племянников разной степени родства и просто в попавших под руку внятных ребятишек. Не буду вас грузить деталями, но к моменту попадания героя повествования в больницу он насчитал минимум восемнадцать человек, которые так или иначе имели безусловные моральные обязательства сидеть с ним в палате, организовывать лечение и, если что, держать за руку на пороге Вальхаллы или куда там занесет нелегкая.