Повисла неприятная тишина, из которой выход быстрее всех нашла дочь, Ида Соломоновна.
– Спокойно, папочка, мы понимаем, что тебе пока еще тяжело, но совершенно необязательно, как ты любишь, абсолютно все обсуждать с врачом. Наталья Петровна расскажет нам в деталях, а мы что посчитаем нужным, – тебе. Наталья Петровна, давайте выйдем в коридор. Давайте-давайте.
Наталья Петровна оторопела от такого напора и, бросив на Соломона Израилевича беспомощный взгляд, покинула палату.
А дальше для Соломона Израилевича начался неожиданный заботливый ад. Все люди из списка, все восемнадцать человек изъявили желание отдать ему родственный долг, а именно – дежурить в палате. Круглосуточно. Постоянно. Вопрос решился на уровне главврача. Что немаловажно, абсолютно все волонтерили бескорыстно. Никаких мыслей о наследстве. Любовь и воспитание.
В какой-то момент Соломон Израилевич так психанул, что позвонил на охрану и попросил удалить из палаты посторонних. Естественно, никого не удалили, а дедушку Шломо признали немного выжившим из ума и не совсем дееспособным. Наталья Петровна заходила утром и вечером, но находилась под пристальным вниманием иногда трех пар глаз, и любой намек на переход личных границ становился невозможным. Телефон у дедушки Шломо взял ненадолго внук, но не вернул. Оказалось, это был тайный план Иды Соломоновны, которая заметила, что папа волнуется, когда им пользуется. Еще бы он не волновался. Соломон Израилевич пытался найти союзников или мобильный Натальи Петровны. Тщетно.
Заключенный изнывал. Впервые он влюбился в женщину просто так. То есть не рассматривая ее как способ производства тех, кто не даст ему умереть одному. Напротив, всех не дававших ему умереть одному в эту конкретную минуту он ненавидел, потому что они не давали ему жить одному.
Более того, из разговоров, проходивших у его постели, Соломон Израилевич понял, что выписка не станет спасением. Отпрыски, включая двоюродных племянников, распределили дежурства на ближайшие пару лет, благо квартира Соломона Израилевича позволяла там находиться практически неограниченному кругу лиц. Об этом Соломон Израилевич узнал из разговора Иды Соломоновны с братом.
– Эдик, ну, значит, будем жить у папочки по очереди. Да, все. Все согласились, кроме тебя. Папа заслужил покой и нашу заботу. Вот молодец. Хороший мальчик.