– Ты был прав!
Натан развел руками.
– Прости, я тебе не поверила. Самсон был так убедителен. У него обострение. Надо что-то делать, иначе все повторится.
Натан обнял супругу, отвел в сторону и стал успокаивать. Пока пара стояла обнявшись, Эрих поймал себя на мысли, что в их браке чувствуется явный мезальянс.
– Что он вам сказал? – спросил Эрих, когда оба успокоились и подошли к нему.
– Сказал, что случайно встретил вас на приеме у Ларисы и решил обратиться за помощью. Я уточнила за какого рода помощью, он сказал, что вы сын Карла Оттовича, что у вас частная практика, что вы первоклассный спец в области психиатрии.
– Наверное, он сказал: «в своей области», а вы уже сами сделали вывод.
– Возможно, – смущенно отозвалась Рахиль.
– Вы в курсе, что он хранит свою историю болезни? Он принес ее в саквояже моего отца.
– Саквояж я хранила в домашнем сейфе! Натан! Вот для чего он попросился пожить у нас неделю! Он хотел добраться до сейфа!
Следующие несколько минут супруги нервно названивали домочадцам с просьбой открыть сейф в кабинете, а убедившись, что сейф пуст, оба плюхнулись на скамейку, увитую плющом, и в унисон тихо произнесли: «Он забрал все».
Понимая, что оказался невольным свидетелем семейных финансовых разборок, Эрих буркнул: «Мне жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах» и поспешил к гостевому дому. Рахиль его окликнула, но Эрих только прибавил шаг. Настроение опустилось ниже ватерлинии: сначала его бесцеремонно оторвали от обеда, потом вовлекли в скандал, обещавший перерасти в судебное разбирательство.
***
Закрывшись в кабинете, Эрих достал из письменного стола саквояж и в хронологическом порядке разложил многолетнюю историю болезни Самсона. Через несколько минут во входную дверь робко постучали. Понимая, что это могут быть родственники Самсона, Эрих решил не выходить из кабинета, пока не ознакомится с анамнезом.
В первую очередь Эриха интересовал поставленный диагноз, но именно этого, чрезвычайно необходимого фактора для сеансов регресса, он не нашел. Вернее, диагнозов было много, но в итоге все были отвергнуты, даже те, в которых изначально отец был уверен. Например, Самсона трижды заставали нагим наедине с трупом, и всегда молодой девушки. После чего был поставлен диагноз некрофилия. Но уже через три приема из-за объяснений пациента, которые он не стал излагать на бумаге, отец снял диагноз и больше никогда к нему не возвращался. Так же родственники пациента уверяли психиатра, что Самсон застывает во время беседы и не реагирует. В истории болезни появился диагноз кататоническая шизофрения. Но позже выяснилось, что это показная реакция на неинтересные пациенту темы для обсуждения.