Молча выдвигаю ящик стола и кидаю ему перед носом заранее заготовленный конверт.
– Все будет готово, можете не сомневаться, – отвечаю максимально учтиво.
– С этого надо было начинать. – Мэр прячется конверт во внутренний карман своего пиджака. – Не забывай, из какой помойной ямы я тебя вытащил, и помни, кто ты есть на самом деле. А то, может, зря я предоставил тебе это место?
– Это вы не забывайте, кто я на самом деле, – деликатно улыбаюсь в надежде, что он понял мой намек.
Но Владимир Александрович, недовольно скривившись, поднимается со своего места и уходит. Как только дверь за ним закрывается, я громко стучу кулаком по столу от досады.
– Предоставил… Меня люди выбрали. – Закрыв глаза, стараюсь успокоиться, массируя виски пальцами левой руки.
«Радость – людям. Радость – людям…»
– У тебя все в порядке? – Голос Лены возвращает меня в реальность.
– А? Конечно, – улыбаюсь в ответ, ловя ее беспокойный взгляд. – Собери через пятнадцать минут всех. Срочное совещание. Нам предстоит много работы.
– Хорошо, – мягко отвечает Лена и разворачивается, чтобы уйти, но, не дойдя до двери, все же спрашивает: – Хочет южную часть открыть?
– Лен, я справлюсь, просто делай свою работу. За меня можешь не переживать, – стараюсь успокоить ее. – У меня, правда, все хорошо.
Соединяю пальцы в сердечке и смотрю на нее через него щенячьим взглядом, на что Ленок только закатывает глаза и, слегка улыбнувшись, все же уходит.
Встав со стула, решаю немного размяться и походить по кабинету. В итоге останавливаюсь напротив доски с заранее заготовленными схемами. Только теперь меня интересует карта города, точнее, его южной части, которая изначально при печати уже была окрашена в серый цвет как запретная зона. Зато теперь я знаю, как на самом деле выглядит головная боль, ведь совершенно не представляю, как можно договориться с людьми, бунтующими в тени, если отхапаю этот кусок земли обратно; вернее, мэр и без моей помощи может его отнять, но вот позаботиться о порядке и договориться о мирном урегулировании дел без меня – вряд ли. И как же убедить его открыть границы.
Головная боль усиливается, и я понимаю, что так дело дальше не пойдет. Мне нужен светлый и рабочий разум, а не кисель вместо мозга. Надо подумать о чем-то приятном. Солнышко… Интересно, что она сейчас делает? Наверное, Ваня объясняет ей правила мерчандайзинга, рассказывает о товаре и учит технике продаж. Последнее – вряд ли. Не думаю, что она безнадежна, но уверен, что сейчас не потянет.