Папа рухнул на диване с бутылкой газировки и сказал, что никуда не двинется ближайшие два часа. Отдых давался ему тяжело. Ещё бы! Утром они сначала спускались вниз к остановке, прячась в прозрачной тени редких акаций, потом ждали маршрутку до пляжа, потом искали место потише – подальше от кафе с грохочущей музыкой и толп отдыхающих, потом папа надувал матрас для мамы и круг для Игоря, потом ловил уплывший матрас, потом снова надувал круг, потом прилёг на полотенце, но тут же подхватился и побежал снова надувать круг, потому что Игорь Степанович забавы ради выдёргивал затычку.
Затем папа пошёл освежиться, прыгнул с камня и ударился о какую-то старую железку на дне. Из моря он вышел мрачным. С Майей он так и не поплавал. А потом им пришлось проделать весь путь обратно. Мама несла откормленного капризного кабанчика, которого по какому-то недоразумению им вручили в роддоме вместо её ангельского сына, а папа хромал позади – тащил сумки с полотенцами, водой и сдутым матрасом. Круг он повесил себе на шею. Понятно, что после такого экстремального отдыха папа только лежал и смотрел в стену. Кушетка была ему коротка, волосатые ноги перевешивались через край. Он протягивал руку и отпивал из бутылки на столе. В тишине было слышно, как ноет Игорёк в спальне и шипит газировка во рту папы.
Майе его было немного жалко.
Потом газировка кончилась, папа повернулся на бок и сообщил, что пришёл её час. Оказывается, именно для этого её и растили все десять лет – чтобы она смогла подать ему стакан газировки на старости лет. А на сдачу купить себе что-нибудь.
Майя поупрямилась немного для порядка, но согласилась. Сгонять в магазин за газировкой и заодно прикупить чипсов или мороженого – неплохой вариант. Магазин недалеко, на углу. При этом она прогуляется одна – девочка всегда любила это чувство, когда гуляла сама по себе, но рядом с домом, в безопасности.
Майя покатила на самокате – одна бутылка ей бы точно не помешала кататься.
Но чёрт её дёрнул купить арбуз! Шла бы себе, облизывала вафельный стаканчик и горя не знала. Верно говорят: не делай добра, и ничего плохого не случится.
Но ведь арбузы лежали зелёной прохладной горой в глубине павильончика – огромные, полосатые и сочные. Как принцы за зелёной решёткой. А рядом в кресле дремал продавец – смуглый и прожаренный солнцем. Будто дракон, он охранял свои арбузные и дынные сокровища.