– Вот тут начальник. – Ева кивнула на дверь. – Ключи у него, так секретарша сказала.
На табличке двери было написано: «Ведущий инженер Равиль Игнатьевич Рифатов».
Ева постучалась, открыла дверь, просунула голову:
– Здравствуйте, можно к вам?
– Вам чего, ребятки? – грустно спросил ведущий инженер, поворачиваясь от компьютера. В руке он держал откушенный зефир.
Равиль Игнатьевич был упитанным мужчиной средних лет в синем пиджаке и чёрной рубашке. Глаза у него были впалыми и довольно мрачными. Лицо слегка отёкшее и не очень здоровое.
Детективы зашли и встали у дверей, немного робея. Идея пойти и взять ключи от чердака заканчивалась у дверей ЖЭКа. Казалось, что им вынесут их на бархатной подушке, как ключи от города. Речь в кабинете начальника они не планировали и потому впали в некоторый ступор.
– Нам нужно на чердак! – наконец рубанула Ева. – Это очень важно.
– Чердак? – протянул Равиль Игнатьевич, утёр губы от крошек, оглядел пальцы и по-хозяйски закинул крошку покрупнее в рот. – Какого дома? Вы кто вообще?
– Мы жильцы десятого дома, – сказала Аня. – Утюга.
Инженер нахмурился.
– Делать вам нечего, да? Идите уже, я работаю!
Аня поглядела на экран компьютера, где был открыт пасьянс «Косынка».
– Не похоже.
– Много ты знаешь, – сказал Равиль Игнатьевич. – Это упражнение для релаксации, показано раз в два часа делать. Да что я вам рассказываю, идите уже отсюда!
– Но нам очень нужно проверить ваш чердак! – упёрлась Ева. – Ой, в смысле – наш чердак.
– Это заметно, – сказал инженер.
– В смысле – чердак нашего дома.
– А лучше – всех домов, – встрял Клим.
– Понимаете, мы ищем попугая, – пояснила Аня.
– Кого? – Глаза инженера сверкнули мрачным огнём.
– Попугая Тириона Ланнистера, – сказал Клим. – Он улетел из квартиры пенсионерки Светланы Леонидовны Недоверчивой.
– Пенсионерка? – с сомнением спросил инженер. – Какая квартира, говорите?
– Квартира тридцать шесть, дом номер двадцать четыре, – вспомнила Аня.
– Она ещё, кстати, и инвалид, – добавила Ева. – И ветеран.
– Ветеран? – Клим покосился на неё. Ева была способна производить идеи на ходу, это он уже понял.
– Труда, труда ветеран, – добавила Ева многозначительно.
– Номер двадцать четыре, номер тридцать шесть, – пробормотал Равиль Игнатьевич, вертя в пальцах недоеденный зефир. – Какой дом номер двадцать четыре? У нас нет такого. По какой улице?