– Да, но… – Клим задумался. Потом дёрнул себя за косичку. – Мотив есть, но была ли возможность? Надо выяснить его алиби.
– Вот-вот, надо, – закивала Ева. – Давай тогда, раз всё сам понимаешь.
– Что давать? – Клим захлопал глазами и прикинулся болтиком со звездчатой прорезью, который фиг закрутишь.
Ева сверкнула зелёными глазами, как майская молния на горизонте.
– Караваев, всё-таки в тебе дремлет ген суперзлодея, – уверенно сказала она. – Ты явно клонишься на сторону зла.
– Я клонюсь на сторону шаурмы! – оскорбился Клим. – Я с утра не ел. Давай я сначала перекушу, а потом мы пойдём нашего Вазгеновича Мориарти разоблачать?
– Тебе бы всё шуточки, а у «Самоцветов» все спектакли сорвались! – сказала Ева. – Костюмы им на заказ шили, так что они теперь мимо фестиваля пролетают.
– А как же похищенные пряники?
Ева сказала, что этим делом занимается младший детектив Григорий и никто лучше него сможет пройти по следу из пряничных крошек.
Клим согласился, однако своим священным правом шаурмы всё равно не был готов поступиться. «Сначала еда, потом беда» – таков был принцип Караваева. Тем более что в двадцати метрах от сцены работала кебабная «Жарила» в псевдорусском стиле, ляпота и милота: за прилавком стояли до́бры мо́лодцы в шапках по моде шестнадцатого века и в красных рубахах, шаурма называлась «за́воротень», а начинки все были родные, из средней полосы: египетские огурцы, израильская картошка и азербайджанские помидоры. Куры, наверное, были отечественные.
Клим нацелился на их инновационный заворотень под названием «Царь Жабун» – с солёными огурцами, с редиской в корейском стиле, щучьей икрой, соусом из грецких орехов, мёда и хрена.
Но поход в кебабную пришлось отложить, потому что дверь в гримёрку распахнулась и на пороге появился Григорий Алтынов.
– Божечки-кошечки! – всплеснула руками Аня. – Ты нашёл пряники?
– Лучше! – Григорий посторонился, и в гримёрку вошёл, сутулясь и робея, саженного роста мужчина в белой искусственной шубе. Снизу шуба была вымазана чем-то рыжим, вроде морковки или ржавчины. Волосы у него были всклокоченные, лицо красное, борода лохматая и какая-то пятнистая: местами белая, местами рыжая, а местами чёрная. На плечах у мужика сидели два кота – белый и чёрный, на голове была старинная сине-красная шапка-петушок с надписью «Спорт». На ногах – задубевшие от московской соли унты, когда-то модные.