– Тебе мама рассказывала истории? – спросил он.
– Мама, мне? – изумился захваченный врасплох Халил.
Чуть подождав – Халил так ничего больше и не сказал, – Юсуф повторил:
– Рассказывала?
– Не спрашивай меня о ней. Ее нет. Никого больше нет. Все ушли, – ответил Халил. Он быстро произнес какие-то арабские фразы и, кажется, готов был ударить Юсуфа. – Все ушли, глупый ты мальчишка, кифа уронго. Все уехали в Аравию. Бросили меня здесь. Мама, братья… все.
Глаза Юсуфа увлажнились. Его охватила тоска по дому. Всеми покинутый… он пытался сдержать слезы. Халил вздохнул, вытянул руку и слегка ударил мальчика по затылку.
– Все, кроме вот этого маленького братца, – сказал он и рассмеялся: Юсуф не выдержал и взвыл от жалости к себе.
Обычно они запирали лавку на час-другой посреди дня в пятницу, но когда дядя Азиз уехал, Юсуф предложил Халилу провести в городе всю вторую половину дня. В дневную жару он различал на горизонте блеск моря и слышал, как покупатели толкуют о чудесном улове. Халил ответил, что никого в городе не знает и гавань-то видел всего один раз с тех пор, как в глубокой ночи его сгрузили с корабля прямо в руки сеиду. И после стольких лет у него так и не появилось в городе знакомых, кого он мог бы навестить, сказал Халил. Он ни у кого не бывал дома. В Ид он всегда сопровождает сеида в Джума-мечеть [22] помолиться, и однажды его взяли с собой на похороны, однако он не знает даже, кого хоронили.
– Так пойдем, осмотримся, – сказал Юсуф. – Можем спуститься в гавань.
– Потеряемся, – нервно рассмеялся Халил.
– Ни за что, – решительно ответил Юсуф.
– Шабаб [23]! Какой у меня храбрый братец! – Халил шлепнул Юсуфа по спине. – Уж ты за мной присмотришь.
Выйдя из лавки, они вскоре столкнулись с одним из постоянных покупателей и поздоровались с ним. Затем влились в уличную толпу и вместе с потоком оказались внутри мечети, на пятничной молитве. Юсуф невольно отметил, что Халил путается в словах и не знает, какие требуются жесты. Потом они прогулялись по берегу, посмотрели на корабли и лодки. Юсуф никогда прежде не бывал у самого моря, он онемел от такого величия. Он думал, на берегу воздух будет свежим и солоноватым, но здесь пахло навозом, табаком и сырой древесиной. И еще какой-то резкий, едкий запах, позднее выяснилось, что от водорослей. На берегу отдыхали рядами лодки, чуть дальше расположились под навесами, вокруг костров, хозяева этих суденышек – рыбаки. Ждут прилива, сказали они. Примерно за два часа до заката начнется прилив. Они подвинулись, и Халил преспокойно уселся рядом, потянув за собой и Юсуфа. В двух закопченных котлах готовилась еда – рис и шпинат. Ее переложили в потрескавшуюся круглую миску, из которой ели все вместе.