– Я жил в рыбацкой деревне на берегу к югу отсюда, – сказал Халил, когда они простились с рыбаками.
Весь день они болтались по городу, смеялись над всем, над чем не боялись смеяться. Купили палку сахарного тростника и кулек орехов, остановились посмотреть, как мальчики играют в кипанде. Не присоединиться ли к ним, спросил Юсуф Халила, и тот важно кивнул. Правил игры он не знал, но за несколько минут наблюдения уловил общую идею. Он подтянул саруни, заправив в набедренную повязку, и, как одержимый, помчался за кипанде. Мальчишки хохотали, награждали его всяческими прозвищами. При первой же возможности Халил завладел битой и передал ее Юсуфу, а тот с небрежной уверенностью мастера принялся зарабатывать очко за очком. Каждую его удачу Халил встречал аплодисментами, а когда Юсуфа наконец выбили из игры, он подхватил его на плечи и понес, как мальчик ни бился, пытаясь вырваться и слезть.
На обратном пути они видели, как на вечереющих улицах собираются псы. В сумерках их тела казались тощими, шелудивыми, клокастая шерсть свалялась. Глаза, столь беспощадные в лунном свете, при свете дня слезились и заплывали гноем. Кровавые язвы на их телах привлекали полчища мух.
После той игры в кипанде покупатели наслушались славословий Юсуфовым подвигам. С каждым рассказом Халил все более преувеличивал достижения своего «братца», а себя все более выставлял неуклюжим чудаком. Он, как всегда, готов был на все, лишь бы рассмешить покупателей, особенно девушек и молодых женщин, так что к тому времени, как послушать эту историю явилась Ма Аюза, игра превратилась в побоище, из которого Юсуф вышел победителем, а рядом с ним плясал его верный шут, воспевая ему хвалу. Юсуф великолепный, благословенный Богом, новый Зу-ль-Карнайн, поразивший народы Яджудж и Маджудж. Ма Аюза вскрикивала и хлопала в ладоши именно тогда, когда следовало, слушая, как сверкающий меч Юсуфа поражал одного воображаемого врага за другим. А под конец повествования, как Юсуф мог бы предсказать с самого начала, Ма Аюза испустила радостный вопль и погналась за ним. Покупатели и старики на террасе смеялись, подначивали ее, науськивали. Бежать было некуда. Она схватила Юсуфа и, содрогаясь от страсти, дотащила до хлопкового дерева, прежде чем он сумел высвободиться.
– Кто эти маджуджи, про которых ты толковал Ма Аюзе? Что это за история? – спросил Юсуф Халила. Тот сначала отмахнулся, озабоченный – только что вернулся из дома после вечернего посещения. Потом сказал: