Первая причина – Роза. Роза в гневе – не лучшее сочетание. Я думаю, не будь она вегетарианкой, точно зажарила бы меня, обильно напичкав специями, а после с удовольствием съела. Но, во избежание каннибалистических инцидентов она ела меня фигурально. Я страдал, извиваясь как уж на сковородке, куда вместо масла изливались словообразования: «целую ночь одна», «изверг», «ты мне изменяешь», «скотина», «убогое существо», «неудачник». Мне оставалось только молчать в ожидании, когда кончится её словарный запас. К моему несчастью, одни негативные выражения заканчивались, и на смену им приходили другие еще более изощренные. Я смотрел на нее и долго не находил себе места. За что я когда-то полюбил эту женщину? Откуда в ней столько ненависти ко мне. Порой мне казалось, что это обоюдное ощущение. Она ненавидела меня, и я начинал ненавидеть её.
Вторая причина – скука. Я не мог найти себе места, то и дело, поглядывая на часы. Два раза поел. Включил телевизор. Выключил телевизор. Открыл книгу. Закрыл книгу. Опустившись на пол возле постели, я долго смотрел в окно. Спустя некоторое время в комнату ворвалось дуновение ветра, захватившее с собой отголосок печали вчерашнего дня. Белым полотном затянуло разум, обнажив те уголки сознания, в которых стоял ванильный аромат, терпкий вкус красного вина, изумрудное платье и сладкое ощущение свободы и скованности одновременно. Голоса, запахи, звуки, атмосфера, маски – плыли за моим окном. Я мог лишь представлять их, но до чего был велик соблазн вновь к ним прикоснуться.
Третья причина – справка. Невыносимо было осознавать, что у меня её нет. Мне вдруг стало невмоготу жить без врачей. Внезапно этот тонкий лист бумаги приобрел какое-то новое неизмеримое значение. Эта мысль удручала меня. Я пошёл дальше. Я попросил Розу записать меня в больницу. Она отошла от истерики, очевидно полагая, что болезнь причина моих ночных томлений, и с радостью удалилась исполнять свой долг. Конечно, не справедливо было эксплуатировать ее в корыстных целях, но я пребывал в убеждении, что ей непременно нужно проветриться, а мне хорошенько подумать. Примирения с самим собой не наступало. Я размышлял, что шаг со справкой мне не повредит: если я захочу пойти в «Анклав» – она у меня будет; если не захочу, по крайней мере, буду вооружен информацией о своем здоровье. Ровным счётом терять было нечего.