Шрам на ладони белеет в лунном свете. Слово вышитая швеей река, он таит в себе суровую и завораживающую красоту. Фрейя подносит его к губам, проводит неровным краем о рот и снова прощает мать. Все в порядке, говорит она себе, шрам болит, только когда очень холодно, и пусть на сердце остался куда более ощутимый рубец, то был единичный случай. Мама не собиралась нападать. Конечно нет. Всему виной болезнь. Галлюцинации. Наваждение. Спутанное сознание. Кто знает, кем или чем мать посчитала Фрейю в тот момент – оборотнем, насильником, вампиром, инопланетянином, который пришел ее похитить? Одно можно сказать наверняка: больная явно не понимала, что перед ней собственная дочь.
Фрейя резко выдыхает, по запотевшему оконному стеклу сползает капля конденсата. Самое жестокое в шизофрении – никто не знает, что человек видит или о чем думает. Воспринимаемая реальность может быть безжалостной, и понять ее – к чему Фрейя стремилась всю свою взрослую жизнь, – все равно что пытаться ударжать воду в ладонях. Когнитивно-поведенческая терапия иногда помогает, но не в случае с матерью. Столько лет спустя она упрямо отрицает свою болезнь, поэтому старается выбрасывать лекарства, якобы они ей не нужны, и клянется, что ее просто неправильно поняли. И весь печальный цикл повторяется заново.
Если бы только все было иначе. Многие годы Фрейя тосковала по милой, «нормальной» маме, с которой могла общаться, делиться секретами, рассказывать, как прошел ее день. Но сейчас она могла любить мать лишь на расстоянии, и из-за этого снова чувствует себя виноватой. В том, что боится. В том, что потеряла надежду на то, что мама когда-нибудь поправится и сможет жить полноценной жизнью. В том, что оставила мать в доме престарелых, а сама уехала на Кипр, чтобы исполнить свои мечты.
Фрейя обводит Луну пальцем. По крайней мере, они с мамой находятся под одним серебряным светилом. Однако в памяти всплывает голос не матери, а миссис К. «Ты имеешь право на радость. Ты заслуживаешь быть счастливой. Твоя мама желала бы тебе того же». Фрейя сильно прикусывает губу. Мама лежит в хорошей больнице, но было бы лучше, живи она свободно и тоже имей возможность любоваться луной, пятном молочного крема на бархатном ночном небе в окружении звезд, таких ярких, что они и правда мерцают, как бриллианты. «Ты заслуживаешь быть счастливой». Фрейя делает глубокий вдох.