– Обстоятельства изменились, – как-то странно усмехнулась моя супруга, – отец осознал, наконец, всю тщетность борьбы со мной и пошёл на соглашение.
– Какое же? – ещё больше удивился я.
– Он выполнит все мои требования, а я, соответственно, верну то, что временно позаимствовала у Пандоры, а не украла, как бы там не думала эта глупая Кассандра! – и её гневный взгляд так ожёг её подругу, что та даже как-то уменьшилась в размерах. – А сюда, в конец Пути, нас перенёс мой отец, чтобы мы по дороге ещё чего не натворили вместе с тобой, – её лицо, теперь повёрнутое ко мне, осветила счастливая улыбка.
Неужели, подумал я, наконец, мы скоро снова окажемся дома и заживём, как прежде, как простые люди? И тут же сам понял, что такого, как прежде, уже не будет. Я не смогу забыть того, что узнал о структуре мира, как никогда не смогу забыть того, что моя жена одновременно ещё и богиня такого уровня, что её боится даже Тот, чьего имени нельзя называть!
– Понятно, – уныло произнёс я, – мы встретимся с твоим отцом прямо здесь? Я отдам ему портфель, и мы отправимся домой? И сколько его ждать?
– Нет-нет! – всплеснула руками Настя. – Смертному невозможно узреть лик Того, чьё имя нельзя произносить! Это тебя мгновенно убьёт. А зачем ты мне мёртвый? Ведь только ради нашей любви я и затеяла всё это!
– А как же я передам ему свою ношу? – не понял я.
– Ты отдашь сейчас Сосуд мне так же, как и я дала его тебе, – нервным и одновременно унылым учительским тоном инструктировала она меня, – и сразу отправишься домой ждать меня. Я не задержусь долго – завершу сделку с отцом и вернусь к тебе.
Когда-то, когда мы с Настей только познакомились, и, довольные общением друг с другом, часами гуляли по городу, разговаривая обо всём на свете, вот то, что она сейчас сказала, называлось у нас «крутить хвостом». Это, когда тебе не договаривают самого главного, а виляют вокруг, засыпая тебя второстепенными фактами и незначительными сведениями. Мы тогда поклялись, что никогда не будем «крутить хвостом» по отношению друг к другу.
Моя Настя из моего мира, и богиня в её облике из этого теперь вдруг показались мне такими разными, что я уже и не знал, хочу ли её возвращения в наш дом, в нашу жизнь, в которой нет места отношениям великих богинь с ничтожными людьми.
– О, великий Будда, и все его слуги, – прозвучал неожиданно у меня в голове её голос. – Как же трудно было до тебя добраться. – Голос её звучал так же, как радиопередача сквозь сильные магнитные или радиационные помехи.