Лия всхлипнула, но дед продолжал, гладя её волосы:
– Твоя мама могла испугаться родов. Отец – отказаться от знакомства с ней в тот дождливый апрель. Но они выбрали тебя. Каждый раз, когда ты дышишь, думаешь, радуешься, чувствуешь, ощущаешь – это их победа. Наша победа…
Он взял её ладонь, прижал к земле:
– Почувствуй – трава колется, муравей ползёт по запястью. Это и есть чудо. Души там, – он ткнул пальцем в созвездие, – мечтают о боли порезов, о горечи лука, о смехе, который щекочет живот. Даже о слезах. Потому что без тьмы не видно звёзд.
– Ты несёшь нас дальше, к свету, который мы не смогли разглядеть…
Он замолчал, а затем медленно опустил руку и коснулся ладонью земли.
«Они все здесь, Лиечка, – прошептал он уже тише, но с невероятной силой. – Невидимой сетью. Прямо под твоими ступнями. Каждая твоя радость – их крылья. Каждая твоя ошибка – их урок…»
Она закрыла глаза, и на мгновение ощутила сотни прикосновений – шершавых, нежных, детских, старческих. Хор голосов в шелесте листьев: «Живи за нас. Живи вместо нас. Живи ради нас».
– Деда, а если у меня не получится? – спросила Лия, цепляясь за его жилетку, как когда-то в пять лет.
– Тогда мы подхватим тебя, – он улыбнулся той улыбкой, что пережила войны. – Но сперва упади! Порежься! Влюбись! Кричи! Ты же ради этого прорвалась сквозь вечность.
Ночь накрыла их, как одеяло из теней и звёздной пыли. Лия впервые заметила, как пахнет дождевая вода на асфальте – железом и обещаниями. Как сердце бьётся ритмом, который за сотни тысяч лет не повторился ни разу.
Где-то в темноте засмеялась мама. Лия повернула голову, но увидела лишь пустоту – ту самую, что ещё утром казалась невыносимой. Теперь же в ней мерцали миллионы незримых нитей: следы бабушкиных молитв, шрамы прадеда, оставленные пулей в 1943-м, поцелуй родителей в день её рождения – капли их любви, вплетённые в ткань её ДНК.
– Мы не умираем, – проговорил дед, словно прочитав её мысли. – Мы растворяемся в тех, кто остаётся. И если однажды тебе покажется, что жить незачем – вспомни, сколько смертей пришлось пережить всем нам, чтобы ты смогла назвать это «незачем», своей жизнью.
Он встал, и ветер подхватил его слова, унося в звёздную высь:
– Ты – мост. Между тем, что было, и тем, что будет. Даже твоё отчаяние – часть пути. Сгоришь – станешь светом для тех, кто придёт следом.