– Огрест? Но месье извозчик назвал его лордом Огром?
– Прошу вас!.. – голос у мэра сорвался, и он даже оглянулся, будто кто-то мог нас подслушать. – Не называйте так его сиятельство! Он придёт в ярость, если услышит!
– О, так это – нелепое прозвище? – я чуть не хихикнула, потому что при встрече милорд Огрест показался мне довольно привлекательным мужчиной – ничего общего с бородавчатым людоедом из болота. Но всё же я очень серьёзно поблагодарила мэра: – Хорошо, что вы предупредили меня, месье. Так я избавлена от страшной ошибки. Только почему маркиз Огрест не любит, когда смеются? – поддерживая свою легенду об аристократке-иностранке, я назвала маркграфа на заграничный манер – маркизом.
Вот яркий пример, что иностранное произношение всегда в выигрыше – кажется, что маркиз Людоед звучит изящнее, чем лорд Огр. Если только подобное прозвище можно посчитать изящным.
– Очень печальная история, очень, – господин Камбер состроил грустную физиономию, и это выглядело почти комично. – Брат и невестка милорда Огреста умерли, он в трауре, очень тяжело переживает эту утрату, а мы уважаем его горе и не смеем нарушать его, тем более – смехом.
– Какое несчастье… – сказала я абсолютно искренне, и мне стало совестно, что я заливалась там, на крылечке.
А ведь сама только-только сняла траур по отцу.
– Ваша маленькая подопечная – Марлен Огрест, – продолжал мэр. – Племянница милорда маркграфа.
– Это её родители умерли? – догадалась я.
– Да, речь о ней, – скорбно подтвердил мэр.
– Тогда я, наверное, не вовремя, – сказала я с тревогой. – Вряд ли девочке до учёбы после такой трагедии. А что случилось? Несчастный случай? Болезнь?
– Несчастный случай. Но вам не надо об этом волноваться, – успокоил меня мэр. – Это произошло семь лет назад. Барышня Марлен вряд ли помнит родителей.
– Семь лет? – потрясённо переспросила я. – Видимо, для милорда Огреста это было огромным ударом, если он до сих пор в трауре.
– Ну да, – мэр вдруг покраснел, как рак, потупился и поспешил перевести тему: – Добро пожаловать в наш город, леди Ботэ.
– Не называйте меня леди, прошу вас, – поправила я его.
– Понимаю, дела семейные – они такие, – согласился мэр, многозначительно покачав головой. – Вот у нас, к примеру, старик Лиленбрук поссорился с дочерью, лишил её наследства…
Я быстро взглянула на мэра – не насмешка ли это? – но он простодушно продолжал: