– С виду вполне себе ладная барышня, – шепнул мне на ухо бородатый инспектор, распуская мои густые темно-рыжие волосы, собранные на затылке в высокий узел. В его действиях и словах было что-то странно интимное и категорически непристойное. Но я не могла возмущаться. Одно резкое слово – и я все испорчу. Все надежды родителей пойдут прахом. Ведь они пошли на многие жертвы, чтобы купить мне билет на корабль, и я не имела права их предать.
Я спокойно кивнула, словно его замечание прозвучало вполне уместно – как мнение о моем безупречном здоровье. Но руки мои тряслись, пока я вновь закалывала волосы, а инспектор продолжал осмотр. Только когда он закончил со мной и занялся моим вещевым мешком, дышать стало легче.
С легкой тенью улыбки инспектор махнул мне рукой – мол, ступайте с богом. Кажется, я прошла карантинный досмотр, но как обстояли дела у других пассажиров?
Вместе с остальными меня провели в смежное помещение – большой грязный зал ожидания, где воняло мочой и немытыми телами. И нам снова пришлось ждать. Я поклялась себе: если сумею избежать карантина и ступлю наконец на американскую землю, то больше никогда не буду ждать.
По прошествии целого часа, в течение которого народ прибывал и прибывал, а общее напряжение нарастало, раздался звон колокольчика. Уставшие люди растерянно переглянулись: полагалось ли нам знать, что это означало?
Наконец дверь распахнулась, и с улицы в зал хлынул свет.
– Добро пожаловать в Америку! – объявил чиновник в очках.
Никто не произнес ни единого слова, но толпа выдохнула с явным облегчением. Друг за другом, в последний раз вместе, мы вышли под бледное осеннее солнце Америки.
Я вдохнула с надеждой.
Повсюду вокруг слышались возгласы радости и приветствий – моих теперь уже бывших попутчиков встречали родные и близкие. Но я шла дальше. Меня здесь никто не ожидал.
4 ноября 1863 года
Филадельфия, штат Пенсильвания
Я целеустремленно шагала вперед. Я совершенно не представляла, куда мне идти и что делать дальше, но не могла позволить себе неуверенность – ее приняли бы за слабость. Даже до нашей крошечной голуэйской деревеньки в предместье Туама доходили слухи о незадачливых иммигрантах, которые прибыли в Америку и стали жертвами беспринципных мошенников, только и ищущих, кого бы облапошить. Дома перед отъездом я храбрилась, убеждая родных и друзей, что мне все нипочем, но теперь засомневалась: справлюсь ли я совсем одна в незнакомой стране?