– Эм-м… большое спасибо, – выдавливаю я.
– Ерунда.
У Саванны легкий нью-йоркский акцент, и кажется, я где-то слышала, что она американка вьетнамского происхождения. Многие студенты здесь смешанной расы: американские китайцы, австралийские корейцы, британские индийцы. Все – дети, выросшие в окружении разных культур. Дети, подобные мне.
– Наверное, это подбешивает, да? Получать подобные вопросы целый день.
– Все ок. – Я пожимаю плечами, стараясь изобразить невозмутимость. – Могло быть и хуже.
– Ага, ты могла попасть на видео, попытавшись подняться по едущему вниз эскалатору посреди забитого людьми супермаркета, но в итоге упав и сбив с ног чувака в ростовой кукле гигантского цыпленка.
Я таращусь на нее.
– Весьма… оригинально.
Саванна смеется.
– На днях это было в трендах. Вообще-то, думаю, твой пост занял его место.
– Это же хорошо, да?
– Огромное достижение, – шутливо соглашается она. – Можешь гордиться собой.
Мы тем временем уже возле столиков буфета, и секунду я раздумываю спросить у нее, не хочет ли она пообедать вместе. Но это глупо. Не то чтобы я ни разу не заводила новых друзей, просто не верю, что дружба, начавшаяся с вранья, продлится долго. И, как она сама сказала, то, что она за меня вступилась, ничего не значит.
Кроме того, внимательно оглядевшись по сторонам, я замечаю, что ее парень – Дайки, вспоминаю я из переклички – ждет ее за самым большим угловым столиком, а вместе с ним Кэз Сонг, Стефани, Надя и еще группа шумных, великолепно одетых, крутых ребят с нашей параллели. Они вместе смеются над какой-то шуткой, только что рассказанной Кэзом, – с широко открытыми ртами, некоторые вообще согнувшись пополам от хохота. Не в силах удержаться, я пялюсь на них пару мгновений – в животе у меня застрял непрошеный, неоправданный комок зависти.
– Что ж, еще раз спасибо, – говорю я Саванне и вяло машу рукой, страстно желая побыть одной. – Эм-м… пока.
Она выглядит удивленной, но кивает мне. Улыбается.
– Всегда пожалуйста.
Я оставляю ее, выхожу из столовой и взбираюсь по пяти лестничным пролетам на самый верх здания, все еще крепко сжимая в руках поднос с обедом. Вскоре гул голосов и звон тарелок стихают, и я оказываюсь в одиночестве на крыше. Вокруг меня струится теплый, маслянистый солнечный свет.
Впервые за сегодняшнее утро я чувствую, как расслабляюсь.