Затем хватаю телефон. Перечитываю письмо, которое уже фактически знаю наизусть.
«Вчера вечером я получила огромное удовольствие, читая твое нашумевшее эссе “Любовь и прочие сакральные вещицы”, и обнаружила, что чрезвычайно тронута…»
И решимость внутри меня крепнет. Снова открываю ноутбук и создаю пустую презентацию, внезапно благодарная за все те случаи, когда Ма просила меня посмотреть ее выступление накануне совещания. Этот опыт мне пригодится.
Большими, жирными буквами я вывожу на первом слайде:
«СТРАТЕГИЧЕСКИ ВЫГОДНЫЙ И РОМАНТИЧЕСКИ ОРИЕНТИРОВАННЫЙ АЛЬЯНС С ЦЕЛЬЮ ПРОДВИЖЕНИЯ НАШИХ КАРЬЕР».
Вскоре я понимаю, что серьезный недостаток моего плана – необходимость поговорить с Кэзом Сонгом наедине.
Потому что Кэз никогда не бывает один. Вообще.
Рано утром возле шкафчиков раздевалки я нахожу его в окружении по меньшей мере половины учеников нашей параллели, завороженных тем, как он разбирает свой рюкзак. Затем, на уроках, они усаживаются рядом с ним и иногда подходят к нему за помощью – это при том, что он далеко не отличник. Даже его прогулки в школьную столовую каким-то образом превращаются в групповые шествия: за ним по пятам следуют как минимум десять человек, предлагая угостить его обедом или пересказать сегодняшнее меню.
К концу физкультуры, пятого урока, я начинаю испытывать беспокойство.
Нет, отчаяние.
Поэтому, когда всех отпускают раньше и мы идем переодеваться, «благоухая» по́том и древним спортивным инвентарем, я облачаюсь в школьную форму так быстро, как только могу, собираю свои вещи и жду возле раздевалки для мальчиков.
Первыми выходят несколько парней с волосами, все еще мокрыми после душа (никогда не понимала, как парни вообще могут принимать в школе душ), и вздрагивают при виде меня. Я неловко машу им рукой.
– Не на что смотреть, – пытаясь выглядеть весело, заявляю я и отступаю в сторону, чтобы пропустить их. – Просто проходила мимо…
К моему безмерному облегчению, следующим появляется Кэз Сонг. Его волосы – не мокрые, а просто влажные – падают на лицо спутанными блестящими черными прядями, и на миг я вспоминаю, как он выглядел на экране прошлом вечером. Как он коснулся щеки той актрисы.
– Привет! – Мой голос звучит громче и выше, чем я рассчитывала, отражаясь от унылых кафельных стен вокруг.
Он замирает. Смотрит на меня.