При этой мысли я вытащила руку из муфты и прижала к груди. В том самом месте, где под слоями одежды висел на тонкой цепочке мой крестик – мое самое ценное земное сокровище. О чем ты, конечно же, знаешь.
Берег моря остался далеко позади. Сани мчались по диким просторам, по заснеженной тундре под бескрайним ночным небом, усыпанным звездами. Я смотрела на полную луну, последнюю перед началом пастбищного сезона. Амвросий называл ее луной мучеников. Я подумала об Иисусе Христе, который принес себя в жертву за грехи человеческие.
А ты, выходит, принес в жертву меня? Сказать по правде, уж лучше бы мне уйти в вечность и пребывать рядом с Господом нашим, чем продолжать жить, содрогаясь от страха, пока запряженные оленями сани везут меня прямо ко входу в ад, каковой, как известно, располагается где-то на севере твоего королевства.
Ты велел не писать тебе писем, не беспокоить тебя ни единым словом. Потому что тебе надоело выслушивать мои непрестанные жалобы. Но ты забываешь об одном: подобно тому, как долг всякого подданного – верно служить королю, так и король должен служить своим подданным, ибо так заповедано Богом. Ты думал, что сможешь заставить меня замолчать, когда приказал отобрать у меня и чернила, и перья, но этого мало.
Ничто не поколеблет мою решимость.
Мои послания с севера так или иначе до тебя дойдут.
Много долгих часов сани мчались по белому снегу под посеребренным северным небом, мои кости трещали, суставы болели. Глаза слипались, в голове плавно сменяли друг друга приятные, убаюкивающие картины. Одетая в свое лучшее платье из синего шелка, я преклонила колени перед тобой, мой король, и твоя рука в драгоценных перстнях легла мне на голову. Коронованная твоей дланью, я преисполнилась благодарности и благодати.
Из сладостных грез меня вырвал крик возницы. Олени испуганно заметались в упряжке и рванули куда-то вбок. Судья Локхарт взревел, пытаясь их удержать, но сани больше не слушались. Мы заскользили по льду и взлетели на вершину сугроба, такого высокого, что мне пришлось ухватиться за деревянные борта саней, чтобы не свалиться с сиденья. Я уже приготовилась к самому худшему: сейчас мы перевернемся, и я переломаю себе все кости, – но сани с грохотом рухнули на плотный слежавшийся снег и, проехав еще чуть-чуть, завалились набок.