Обменявшись с Русланом контактами, мы разошлись, уговорившись быть на связи.
Вечером же меня ждал сюрприз. Я ждала Басова домой с работы, когда мне позвонил Лермонтов и сообщил ту новость, что была похлеще истории с вечеринкой и враньем.
Детей мой муж не мог иметь временно, но по вполне явной причине.
О которой, конечно же, я ничего не знала.
Пару лет назад Вадим сделал вазэктомию.
Эта информация не сразу осела у меня в голове. Такое вообще трудно уложить в мыслях любому человеку, согласитесь. А уж если речь о женщине, которая очень хотела ребенка и делала все, чтобы он получился… Даже готова была рассматривать эко или малыша из детского дома… В перспективе, конечно, чего мы с Вадимом пока не обсуждали.
И тут такое…
– В каком смысле, он сделал вазэктомию? – тупо переспросила я у Руслана.
Лермонтов помолчал немного, потом ответил:
– Я так и думал, что ты не в курсе.
Разумеется, я была не в курсе!
– Считаешь, что я могла бы заговорить с тобой о том, что мы хотим с мужем ребенка, зная, что у него нет возможности вообще иметь детей? – выкрикнула я в трубку нервно.
Понимала, что Руслан здесь не при чем, но не могла сдержаться. Это все меня очень ранило. Сначала история с днем рождения и этой непонятной девушкой, а теперь еще и это…
– Ну, это ведь обратимо. Могло так получиться, что он сделал это для каких-то целей, а сейчас вы планировали вернуть все вспять, – осторожно проговорил Руслан, видимо, опасаясь нарваться на очередную порцию моего недовольства, которого не заслужил.
Он помолчал немного, пока я, прикрыв глаза, пыталась понять, что вообще мне с этим всем делать… Понятно, что скрывать я не стану и как только Басов вернется домой, мы опять сядем говорить… Но уже сейчас чувствовала, как брак мой трещит по швам, да так, что слышно, наверно, в другой галактике.
– Что мы теперь станем с этим делать? – спросил Лермонтов, и я запоздало вспомнила, что он все еще здесь, по ту сторону телефонной связи.
– Я не знаю, Руслан… У меня сейчас мир перевернулся, – ответила едва слышно. – Понимаю лишь, что дела мои плохи.
Конечно, Лермонтов не был тем человеком, которому стали бы вдруг очень важны мои переживания. Он, определенно, посочувствует, но и только. Да и не ждала я от Руслана ничего иного.
– Катя, слушай… А давай ты все же приедешь ко мне завтра, хорошо? – предложил он. – В обед. Посидим в ресторанчике, подумаем над всем этим.