Бекка торжественно кивает и слегка хмурится в знак того, что она все понимает. Если повезет, она будет помнить то, что я ей сказала, достаточно долго, чтобы прикрыть мое отсутствие. Я скрещиваю пальцы в нашем тайном знаке.
– Прикрой меня, ладно?
Бекка снова кивает, и ее лицо расплывается в довольной улыбке.
Едва мои ноги касаются газона, она закрывает окно изнутри и показывает мне поднятый большой палец.
Какие варианты у меня есть? У меня нет машины, и даже если я украду ее, далеко я не уеду, потому что не умею водить. Пешком до водопада идти больше двух часов, а автобус туда ходит всего три раза в день. Детский велосипед Бекки, что лежит на траве, ― моя лучшая и единственная возможность. Если кто-нибудь из моей семьи увидит, как я гонюсь за автобусом, идущим в лес, на велосипеде с розовой бахромой на руле и корзинкой для кукол на багажнике, они вызовут скорую помощь, а потом прикуют меня к больничной койке, поэтому я прошу небеса сделать меня невидимой.
Я запрыгиваю на велосипед и начинаю крутить педали. Назад не оглядываюсь.
Автобус укатил далеко вперед и исчез за поворотом. Я кручу педали слишком быстро, мышцы бедер начинает сводить, и я упрашиваю свое неисправное сердце продержаться еще немного, дать мне совершить что-то хорошее ― что-то такое, что сделает мою жизнь достойной появления на свет, ― прежде, чем оно своим последним толчком вышвырнет меня с этой планеты.
Возможно, из меня получится гораздо более умелая беглянка, чем я думала.
Я ― тот ублюдок, который месяц назад убил одного своего лучшего друга, а другого сделал инвалидом. Вообще-то о Джоше я узнал буквально на днях. Его выписали неделю назад, а повидался я с ним только сегодня. Я знаю, что вел себя как скотина, но, честно говоря, я не мог взглянуть ему в глаза. Его мать сегодня сказала мне, что он, возможно, никогда больше не сможет ходить. Сам Джош еще не знает.
Думаю, это объясняет, почему я сел в автобус: я не могу вернуться домой.
Я ни за что не скажу маме. Она этого не перенесет. Я забрал одну жизнь и разрушил другую, и вести себя так, будто ничего не произошло, я не могу. Такое не прокатит.
Очередная кочка на дороге вышвыривает меня из адского варева моих мыслей обратно в реальность, на последнее место в хвосте этого потрепанного жизнью автобуса. Мое сердце вот-вот разорвется. Я в пятый раз проверяю ремень безопасности и пытаюсь убедить себя разжать пальцы, которыми судорожно вцепился в сиденье.