Под нос сунули стакан с водой.
Кипяченая, невыносимо теплая, она плескалась во рту, как та соленая вода, которой сдуру хлебнешь в море на городском пляже посреди августовского зноя, уже зная, что расплата не заставит себя ждать.
Она подавилась, закашлялась и прижала ко рту руку, сдерживая рвущееся наружу.
– Я провожу вас в уборную.
Это был первый раз, когда он позаботился о ней.
Когда на этот раз он явился с термосом, побитым молью шерстяным пледом и испуганно-напряженным лицом, она почти готова была рассмеяться. Если в беде старая дева, то и спасение соответствующее.
– Что-то забавное? – раздается неуверенное.
– Вспомнила, как я была здесь впервые.
– Вам смешно? – он хмурится.
– Как говорится, все повторяется дважды, вот сейчас как раз на место трагедии приходит фарс.
– Хотите сказать, что все, что было сегодня, – фарс?
– Не все.
Только твоя забота, едва не вырывается у нее.
Он протягивает ей бумажный стаканчик с чаем. Рядом с термосом стоит пластиковая кружка. Предусмотрительно. Едва удается сдержать еще один нервный смешок: он и правда ждет от нее чего угодно. Пластиком не порежешься.
– Да, конечно, тогда была трагедия. Жуткое дело все-таки, столько людей погибло…
Он начинает осторожно, неспешно прихлебывая свой чай. Явно дает ей возможность продолжить, но тщетно.
– Знаете, из всего немногого хорошего, что есть там, – он понижает голос, – на Западе, я завидую тому, как у них реабилитируют даже после таких вот инцидентов. Держат руку на пульсе, люди в жилетку хоть могут поплакаться. Кому-то из этих, кто тоже там был, кто понять сможет. Жаль, что у нас нет такого. И организовать-то можно, да доверия никакого у нас нет. Душа нараспашку, как бы не так. О жизни говорят, о людях говорят, о политике говорят зачем-то, а о том, что внутри творится, – ни-ни.
В его голосе слышится задумчивая досада, будто он горюет о том, что всех средств в их арсенале, увы, не хватает на то, чтобы вытряхнуть из человека душу, усадить ее на стул и начать опрашивать по делу о неповиновении представителям закона.
Видимо, он решил, что довольно прелюдий, и продолжает уже более уверенно:
– Взять хотя бы вас. Я же говорил обращаться. Позвонили бы, поговорили. По душам.
– Я и позвонила, – она усмехается, а он недовольно качает головой, тогда она продолжает: – Бросьте, вас же там не было. Чем бы вы помогли?