Я инстинктивно зажмурился, почувствовав его прикосновение. Все пространство внутри сжалось от едкого яда, растекающегося по легким. Это было ужасное ощущение. Словно грудь сжала невидимая рука, выдавливая из легких остатки воздуха. Кожа в одно мгновение стала сухой, будто дракон подул на меня испепеляющим дыханием смерти. Сильно заболело за грудиной. Из воспаленных глаз хлынули слезы. В желудке заныло, и наружу хлынула тягучая рвотная масса. Я резко выдохнул все из легких и, оттянув тряпку, выблевал все прямо себе на сапоги. Открыв неимоверно щипавшие глаза, я увидел, как все вокруг заволокло хлором. Все медные детали тут же покрылись зеленым слоем окиси. Вокруг давились собственной рвотой, зайдясь в мучительном кашле, согнувшись или встав на колени, защитники крепости. Превозмогая резь в глазах, я поднял к лицу зудевшие руки и увидел, что они тоже покрылись пятнами, но не зеленого, а розового цвета. Ожоги. Следом сразу пришло ощущение нехватки воздуха. Я попытался втянуть его в себя, надеясь, что повязка хоть как-то отфильтрует хлор, но легкие словно свело судорогой. Я заметался. Нужно было срочно хоть что-то сделать. Это была инстинктивная паника. Так, наверное, дергаются рыбы, когда их выбрасывают из воды на воздух. Я опустился на колени, пытаясь заставить себя дышать, но у меня никак не получалось. Я закрыл глаза, и перед внутренним взором снова возникло на мгновение чудесное поле ромашек, залитое ярким солнечным светом. Миг, и видение исчезло. Я очнулся от того, что меня трясли. Лица бойца я не видел за грязной тряпкой, но по красным воспаленным глазам я узнал его – это был Иван Рогов. Он что-то кричал мне, но я никак не мог понять, что. Наконец я его услышал.
– Дыши не глубоко. Потихоньку. Не паникуй. Держись. Надо уходить отсюда.
Я кивнул головой, совершенно не понимая, куда можно было отсюда уйти. Хлор был везде. Он занял собой каждую нишу, каждую щелочку. От него невозможно было укрыться. Первое, что пришло мне в голову, было рвануть в сторону казарм. Но Рогов схватил меня за гимнастерку.
– Не туда! Надо в другую сторону.
И тут я понял! Отравленным мозгом я все-таки понял, что он имел в виду! Немцы не просто так выпустили газ. Они рассчитали время, когда ветер будет дуть на крепость. Тогда они развернули газовые батареи и пустили ядовитую смесь, позволяя ветру сделать все остальное. А это значило, что бежать внутрь крепости было нельзя. Там было опасней всего! Значит, бежать надо было в сторону врага. И не просто бежать… Нужно было лишь глотнуть свежего воздуха, очистить легкие, и тогда… Я сжал рукой винтовку и на слабых ногах побежал за Роговым. Глаза так слезились, что сложно было разобраться в направлении движения. Мы выскочили за бетонное ограждение, но в этот момент немцы опять начали обстрел. Десятки орудий гулко заговорили на удаленных рубежах, и на крепость снова обрушился огненный смерч из снарядов. Мы вернулись обратно, крепко зажимая лица тряпками, словно последней надеждой на хоть какое-либо дыхание.