Этот период достиг своей кульминации в Пасхальное воскресенье, когда Россия подписала пакт о нейтралитете с Японией, а Сталин лично прибыл на вокзал, чтобы проводить Ёсукэ Мацуоку, тогдашнего министра иностранных дел Японии.
Это, вероятно, было самым странным публичным поступком главы великого государства.
Мацуока приезжал в Москву дважды. В первый раз во время поездки в Берлин и Рим. Корреспонденты говорили с ним вскоре после прибытия, и он показался просто приятным маленьким человеком с торчащими волосами, черной трубкой и даром болтливости. Жан Шампнуа из Havas описал его как «английского деревенского джентльмена, окрашенного в желтый». Было очевидно, что его широко разрекламированный визит в Берлин и Рим служил прикрытием для более серьезных переговоров с русскими. Он вернулся, планируя остаться на семь дней, задержался на десять и уже собирался уехать с пустыми руками, когда в это пасхальное воскресенье его вызвали в Кремль, где и был подписан пакт о нейтралитете.
Он должен был уезжать в тот же день в 16:50 на транссибирском экспрессе. Я был на вокзале, чтобы освещать его отъезд, но к моменту отправления Мацуаока ещё не прибыл на станцию. Поезд задержали, а дипломаты стран Оси, пришедшие его проводить, беспокойно бродили по платформе. Наконец, в 17:50 он подъехал во главе кортежа автомобилей с японским флагом и в окружении сотрудников посольства. Казалось, поезд вот-вот отправится. Я собирался бежать к телефону, чтобы сообщить о выезде, но, сделав шаг, чуть не наткнулся на двух невысоких людей – это были Сталин и Молотов!
Каждый раз, глядя на Сталина, я ловил себя на мысли, что он выглядит неестественно. Его так часто изображали в карикатурах и портретах, что он сам стал походить на ожившую иллюстрацию из книги. В тот день, с узкими прищуренными глазами и бледным, желтоватым лицом, он казался ещё более нереальным. Да и его форма – фуражка цвета хаки и шинель поверх чёрных сапог, но без каких-либо знаков отличия – напоминала кукольный наряд. Он двигался жёстко, держа руки прямо, не сгибая их в локтях. Молотов же походил на ещё одну карикатуру на самого себя – его огромное лунообразное лицо выделялось между серой фетровой шляпой и пальто.
Они приблизились к группе неловко, явно не обладая искусством церемониального прощания на железнодорожной платформе, как дипломаты. Затем они выбрали из группы Мацуоку, Сталин подошёл к нему и несколько раз обнял его, не сказав ни слова. Но в тот день у Сталина была ещё одна миссия.