Я смотрела в эти глаза, когда они снимали свои чары: ничего в них нет, ничего, кроме желания крови.
Поднявшись с кровати, я заглянула в телефон, пытаясь продрать глаза – пять минут до будильника. Что это интересно со мной? Я выключила будильник, пока не включился этот мерзкий сигнал. Ненавижу его, но под другие не просыпаюсь.
Не успела я дойти до ванны, как телефон завибрировал. Ну конечно. Не сомневалась, что это он.
– Да, слушаю.
– Ну и где тебя черти носят, Лаво? – голос в трубке был дьявольски раздраженным и на децибел этак пять выше нормы. Мне пришлось отстранить телефон от уха.
Я зевнула в ладонь и прислонилась спиной к холодной стене, пытаясь вспомнить, что я вчера успела забыть, когда ставила будильник.
– Меня лично – в стране снов. Что ты кричишь, Герман?
– Тебе что, не сообщили? – кажется, он говорил уже тише, хотя все равно громко. Но для человека его комплекции голос оправдан. Сто двадцать килограммов живых мускулов. Настоящий великан в два метра ростом. Сейчас, приближаясь к полтиннику, он нарастил ещё небольшой животик, но все равно он напоминает мне интеллигентную гору мышц с быдляцким характером. А что – звучное определение.
– Сегодня ночью возле Музея Дарвина был найден труп мужчины.
– Отдай это дело прокурору. Я-то тут причем?
– Дело в том, что он обескровлен.
Я зашла в ванную, придерживая плечом телефон у уха и включила воду. Нда, понятно теперь, к чему мне снова приснился этот кошмар.
– Укусы есть?
– Лаво, ты вообще слышишь? Обескровлен, в нем нет крови, он пуст! Конечно же есть эти гребанные укусы!
– Обескровить можно не только с помощью клыков, – философски заметила я и тут же получила:
– Твою мать, Алисия. Если бы мы не нашли укусы, я бы тебе не звонил.
Ну, тут он, конечно, все верно подметил, даже не поспоришь.
– Прости, не проснулась еще… И маму не трогай.
– Так просыпайся и поднимай свою ленивую задницу с кровати! – Герман явно не был настроен шутить. – И чтобы через полчаса ты была у музея. Мне нужно твое мнение!
Много чего захотелось сказать моему «любимому» начальнику. Но я удержалась, за два года уже успев привыкнуть к его обращению. Все-таки в душе он милашка. Ну, где-то там, в глубине.
– Ок, босс.
Он ничего не ответил и повесил трубку.
Кажется, замечательное намечается утречко.
Глава 3
Ненавижу слякоть, а эта «чудесная» пора в Москве бывает шесть месяцев в году, если не все девять.