Когда он очнулся, его комната была такой же, как и прежде.
Легкое постукивание кончиком сакрального пера по письменному столу. Монотонный ритм. Совсем как накрапывающий за окном дождь. Мягкий свет от настольной лампы падал на черновики рукописей. Неровные, резкие штрихи линий встроенные в определенным образом складывающиеся предложения. Постукивание по столу определяло их ритмическую часть, составляло некую теневую структуру вложенную в сакральный смысл будущего творения. Буквы из рукописи складывающиеся в ровную текстовую архитектуру. Часть формулы, пока еще не исследованную, но определенным образом читаемую. Может быть есть что-то еще? Что-то что стоит за всем этим? Кирилл Гринёв отложил перо. Ответ можно сказать был у него прямо перед носом. Гипотеза Николаса Гайера, по своей сути, таила одиозность. Претензию на мистическую монументальность и последующее разрушение. Гайер погиб, так и не добравшись до сути мистических значений и замыслов своей теории. Но сумел вывести некую упорядоченность встроенную в составленную им инструкцию. Суть этой инструкции в сопричастности двух энергетических потоков. Ритмы бьющегося сердца, пусальция крови в кровеносных сосудах, работа нейронов и нервных клеток. Системный подход.