Настоящий ужас начался через несколько дней после похорон. Умерший жених начал появляться перед ней и звать с собой. Сначала она видела его только по ночам, а потом это стало происходить и днем. Первое время Вероника думала, что это от стресса, но постепенно дошла до состояния сильного нервного напряжения, появились навязчивые мысли о самоубийстве. Антидепрессанты, выписанные психотерапевтом, ей почти не помогали. Пытаясь найти выход, девушка, по совету соседки, и обратилась к Анне.
Раздался короткий, еле слышный стук в дверь, это был условный знак, что ей срочно нужно выйти, звук телефона во время приема всегда был отключен. Все знали, что, когда она работает с клиентом, беспокоить ее нельзя, но могли быть исключения. Извинившись перед клиенткой, Анна вышла. За дверью ее ждал Марк, директор их агентства, ее помощник и друг. На самом деле Марка звали Дмитрий Владимирович Воронин. А Марк – сокращенное от прозвища Маркиз, которое прицепилось к нему года четыре назад после капустника на пятилетие агентства, где Дмитрий очень успешно сыграл кота Маркиза. У Воронина были рыжеватые, благородного оттенка, волосы, небольшая аккуратная бородка и усы, и в этой роли он выглядел очень органично. В результате прозвище приклеилось к нему намертво, постепенно сократившись до имени Марк, и даже супруга редко называла его Дмитрием.
Марк был не просто помощником и другом, он и его семья – жена Полина и двое детей – старшая Мариша и младший Илюша – за столько лет общения стали Анне родными. И еще он был одним из немногих, знавших о ней почти все.
– Что случилось? – Анна почувствовала волнение Марка.
– Защита сработала… Зафиксирован поток внимания на твой кабинет, Андрей его отрабатывает, но не может понять, откуда он.
Мужчина был сильно обеспокоен, и она не могла понять, почему. Внешне это почти не проявлялось, выдавало только напряжение, которое Анна чувствовала, но не понимала причины.
– В первый раз что ли? Ты из-за этого так напрягся? В нем странное что-то?
– Это кто-то очень сильный. И мы его отследить не смогли, шифруется хорошо, но кое-какие индивидуальные маркеры все-таки удалось считать, в наших базах они не значатся.
– Ты хочешь сказать, что это узконаправленный и обезличенный поток внимания? И след не фиксируется?
– Да. Мы первый раз с таким сталкиваемся, – Марк внимательно смотрел на Анну, пытаясь понять, что она думает. – Что это может значить?